Грот афалины (илл. В. Барибы)
Шрифт:
— И всю ночь сидел?! — не переставал удивляться Янг.
— Я и лежал, не только сидел. Задремал было и испугался: а вдруг тебя в это время выпустили?
— А если бы меня вообще не выпустили — сколько бы ты сидел?
— Эту ночь до конца и еще день. Я так решил. Я все за окнами следил, какие светятся, хотел угадать, в каком ты. Прикидывал, можно ли залезть, чтоб выручить тебя.
— Да, залезешь! Там же решетки на всех окнах, а внутри при дверях часовой с пистолетом.
— Во как… А я жду и жду… Не может такого быть, думаю, чтоб детей долго держали… Невиноватых.
— Не очень… — сказал Янг и покашлял. Правду говорит друг, чистую правду. Совсем он не приспособлен к городской жизни.
— Слушай, а куда это мы разогнались? Я живу не в той стороне! — спохватился Абдулла. — Давай вот сюда… — свернул он в одну из поперечных улиц. — У меня же, я тебе говорил, топчан — во какой! — сделал он три больших шага. — А в ширину — во! — развел руки.
Абдулла жил недалеко от «прошпекта». Вошли в вестибюль высокого дома, подались в уголок возле лестницы. Янг увидел, что убежище под первым пролетом лестницы отгорожено от вестибюля стенкою с дверью, войти в него можно только согнувшись. В верхней части двери четырехугольная дырка — лишь крысе пролезть. Стучали долго и за ручку дергали — никто не открывал.
— Дрыхнет, наркоман несчастный… — вздохнул Абдулла.
Взял в углу метлу, выломал палочку и просунул между дверью и косяком, хотя на тот косяк и намека не было, подцепил крючок. Он упал, звякнув о дверь.
Открыли, в лицо пахнуло тяжелым, сырым воздухом. Абдулла протянул руку вправо, щелкнул выключателем. Янг увидел каморку, сделанную некогда для того, чтобы уборщикам было где прятать метлы и ведра. Топчан стоял слева, где нависала лестница. Рядом с топчаном был проход, на нем можно было даже стоять, в этом проходе спал, подстелив циновку, худой как скелет старик.
— Заваливайся… — показал Абдулла на топчан. — Да, а ты все сделал на дворе, что надо? А то у нас тут никаких туалетов нет.
Янг не ответил.
— А почему он спит на полу, а не на топчане? Вы могли бы вдвоем поместиться.
— Могли бы. Но там ему удобнее: некуда падать. Ты лег? Выключаю… — Абдулла закрыл дверь на крючок, а потом уж выключил свет. Ощупью пробрался к Янгу.
— Жалко… Старый он все-таки.
— Да какой он старый? Тридцать пять — сорок лет. Это он из-за наркотиков стал на деда похож. Все свои деньги пускает на героин. Не дядя меня, а я его содержу. Жалко — больной, несчастный человек. И топчана жалко, больше ничего у нас нет. Тут хоть над головой не каплет… А так хочется убежать куда глаза глядят!
— Ты про меня все знаешь, а я про тебя — нет! Куда девались твои родители?
— Отец рыбаком был, погиб во время шторма. Неожиданно тогда шторм налетел, много лодок не вернулось. А мать умудрилась второй раз выйти замуж за какого-то торговца. Уехала аж в Индонезию.
— Ты какой веры? — поинтересовался Янг.
— И сам не знаю. Может, мусульманин? Помню, что когда-то дядя, пока не опустился, таскал меня в мечеть. Тут, в Свийттауне, и мечети есть, и буддийские храмы, и церкви всякие.
— Мне все равно, какой ты веры. Я буду дружить с тобою всю жизнь!
— И я с тобою, Янг… —
— Побываешь! Я думаю перебраться к Раджу, а когда-нибудь и ты переберешься. Я тоже еще не видел дельфинов вблизи. Радж говорил, они почти ручные, свойские. А что под водой делается — как в волшебной сказке! Я ничего так не хотел бы, как поплавать под водой. С аквалангом!
— Нет детских аквалангов, не разгоняйся.
— А не все ли равно, детский или взрослый? Маску можно надеть, а баллоны… Нам же меньше требуется воздуха, чем взрослому, с теми же самыми баллонами можно и дольше пробыть под водой, и заплыть глубже. А ты знаешь, как я плаваю? Отку-уда! Я лучше всех ребят на Биргусе плавал и под водой больше могу пробыть без воздуха.
— Расхвастался…
— Хочешь — на спор? Я тебя обгоню враз.
— Я плохо плаваю, некогда было бегать на море.
— А еще знаешь, о чем я мечтаю? Побывать с аквалангом на озере… Есть на Горном озеро, мы там с Амарою были, хотели землю найти, где бы биргусовцы могли поселиться. И мы такое там видели! Только ты дай слово, что никому ни гугу!
— Чтоб меня акула сожрала! — поклялся Абдулла.
— Золото в том озере есть. Там двое англичан или американцев, одного Питом звать, лазили… Все речечки и ручьи обшарили, землю изрыли. Все промывали породу в железных решетах — кружат, кружат, кружат. Потом то, что сверху, более легкое, выбрасывают, осадок смотрят. Так золото ищут — Амара говорил.
— Вот это штука! — Абдулла даже сел.
— Они и со дна озера черпали песок, гравий, проверяли. Если б ничего не находили, столько бы не возились… Золотой песок и самородки очень тяжелые, они на дно оседают. Те двое без аквалангов плавали, только с маскою и трубкою. А вот если б с аквалангом нырнуть… Мы ушли оттуда с Амарой, а те остались лазать.
Абдулла часто задышал.
— Вот бы нам найти по самородку! Обменяли бы на деньги… За золото много денег дают.
— Золото — самые лучшие деньги. А что бы ты сделал с самородком, если бы нашли?
— За золото можно найти врача, больницу, где наркоманов вылечивают. Дядю бы на ноги поставить, тогда бы я от него уехал… А так — не могу бросить старого… И еще: поступил бы учиться в колледж.
— И я! Прежде всего — учиться… Чтобы потом и на капитана выучиться, по всем морям и океанам плавать. Весь свет объехать! Можно плыть на запад, моряк Дуку рассказывал, а вернуться с востока… Все плыть и плыть, и приплывешь с востока.
— Я слышал об этом. Но не верится.
— Правда-правда, потому что земля круглая. Вот гляди… Дай сюда голову… Вот так: поплывем от левого глаза…
— Не выколи, капитан дальнего плавания.
— …от левого глаза поплыли… — Янг заперебирал пальцами по голове Абдуллы. — Кругом, кругом… Над одним ухом, над другим… А вот уже и правый глаз, и вот — опять левый. Приплыли! С другой стороны… Понял?
— Да… Мы будем сегодня спать или нет?
— А мне и не хочется. Что ты чешешься как свинья?