«Гроза». Кровавые игры диктаторов
Шрифт:
В действительности же все было гораздо проще: немцы вошли в зону действия корабельной артиллерии англичан.
Поэтому прямо под носом у немецких танков англичане провели крупную стратегическую операцию по эвакуации своих войск в метрополию.
В период до 4 июня англичане вывезли морем из Дюнкерка 338226 человек.
Одновременно с эвакуацией Дюнкерка резко изменившаяся обстановка на континенте вынудила англичан провести эвакуацию и в Норвегии, подтвердив прогноз Гальдера, что ключ к норвежской проблеме лежит на Западном фронте.
10 июля Муссолини наконец решил поддержать своего
Немецкие войска продолжали наступление 14 июня они вошли в Париж.
Французское правительство запросило Гитлера о перемирии. Призыв Черчилля – отступить в Северную Африку и продолжать войну – был злобно игнорирован. В Берлин уже летели не просьбы, а мольбы. Мстительный Гитлер согласился на перемирие с условием, что большая часть Франции останется оккупированной и церемония подписания перемирия произойдет в Компьенском лесу, в том самом штаб-вагоне маршала Фоша, хранимом французами в качестве национальной реликвии, где в 1918 году подписали капитуляцию униженные и растерянные кайзеровские генералы.
За всеми этими событиями следили из Москвы. Несмотря на то, что советское правительство было полностью осведомлено о готовящихся событиях, их развитие застало Сталина и его окружение врасплох. В дополнение к исчерпывающей и не оставляющей места сомнениям разведывательной информации, Сталин накануне немецкого наступления на Западе получил о нем официальное немецкое предуведомление. 9 мая граф Шуленбург передал Молотову официальное послание своего шефа Риббентропа, в котором говорилось, что Германия вынуждена предпринять оборонительные меры перед лицом явного намерения англо-французов вторгнуться в Рурскую область.
Советская военная разведка совершенно правильно определила противостоящие силы. Немцы сосредоточили на Западном фронте 136 дивизий, 2580 танков, 3824 самолета, 7378 орудий. Им противостояли 147 англо-французских дивизий, 3100 танков, 3800 боевых самолетов и более 14500 артиллерийских орудий. Одни эти цифры говорили о том, что неизбежна длительная и кровавая обоюдная мясорубка наподобие верденской.
Беспокоило только то, как бы немцы, будучи явно слабее, не истекли кровью в этих боях, оставшись, как и в прошлую войну, без снабжения и боеприпасов.
В первые дни немецкого наступления, когда противостоящие армии завязали авангардные бои в Голландии и Бельгии, все, казалось, шло по намеченному в Москве сценарию. За железобетонными укреплениями линий Мажино и Зигфрида можно было воевать до бесконечности.
Однако дальнейшее развитие событии – молниеносный разгром французской армии – армии, которую Сталин (и не только он) считал сильнейшей в Европе, отдавая ей ведущую роль в пресловутом крестовом походе против СССР – вызвало в Москве шок. Когда было объявлено о взятии немцами Парижа, Сталин – впервые в присутствии своих сообщников – открыл сейф, таинственный сейф, вделанный в стену его кремлевского кабинета, где, к величайшему удивлению всех присутствующих, оказалась початая бутылка Кахетинского, две пачки английского трубочного табака и пузырек с бестужевскими каплями. Накапав себе бестужевских капель, Сталин, не говоря ни слова, покинул всех присутствовавших и уехал из Кремля на ближнюю дачу,
«По имеющимся у нас сведениям, – срочно доносила из Москвы нестареющая „Интеллидженс Сервис“, – у Сталина был инфаркт или тяжелый сердечный приступ, Наш источник связывает болезнь советского руководителя с разгромом союзных армий на континенте. Не является ли это свидетельством, что Сталин, душой болея за демократию, ведет с Гитлером сложную игру, выбирая лишь подходящий момент для уничтожения его как соперника сталинской гегемонии в Европе и мире».
Прочитав сообщение своей разведки, Черчилль садится за свое первое послание к Сталину. «Британское правительство убеждено, что Германия борется за гегемонию в Европе... Это одинаково опасно как для СССР, так и для Англии. Поэтому обе страны должны прийти к соглашению о проведении общей политики для самозащиты против Германии и восстановления европейского баланса сил...»
Это послание прежде всего говорило о том, что английская разведка уже что-то пронюхала об операции «Гроза» и, если надо, то, конечно, с большим удовольствием поставит об этом в известность Гитлера.
Сталин дал следующий ответ:
«Сталин не видит какой-либо опасности гегемонии любого одного государства в Европе, и менее всего какой-либо опасности того, что Европа может быть поглощена Германией. Сталин следит за политикой Германии и хорошо знает многих ведущих государственных деятелей этой страны. Он не заметил какого-либо желания с их стороны поглощать европейские страны. Сталин не считает, что военные успехи Германии угрожают Советскому Союзу и его дружественным отношениям с Германией...»
Серыми тенями уходят на английские коммуникации немецкие подводные лодки уже с двух баз на территории СССР. Торжественно гремит оркестр Ленинградской военно-морской базы, приветствуя прибуксированный из Германии тяжелый крейсер «Зейдлиц», проданный в СССР за 100 миллионов марок. Вместе с недостроенным гигантом прибыла целая бригада немецких военно-морских специалистов во главе с адмиралом Фейге. Советской стороне переданы чертежи новейшего немецкого линкора «Бисмарк», эсминцев типа «Нарвик», технологические карты артустановок. Советские авиаконструкторы с интересом изучают полученные из Германии образцы самолетов Ме-109, Ме-110, Ю-87 и Хе-111.
Новый советский военно-морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга Воронцов и немецкий военно-морской атташе в Москве фон Баумбах провели успешные переговоры по поводу проводки немецких надводных рейдеров Северным морским путем в Тихий океан – в глубокий тыл англичан, где их торговые суда все еще ходят без всякого охранения.
Опомнившись от шока, вызванного немецкими победами, разработчики «Грозы» указали Сталину, что новая обстановка стала еще более благоприятной для осуществления задуманного плана. Прежде всего, перестала существовать французская армия. Практически единственной армией, оставшейся в Европе, является немецкая. Теперь можно не бояться какого-либо сговора европейских держав против СССР.