Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова
Шрифт:
Порадовались, глядя на эти царские милости. Потом узнали, что на Дону, в Новочеркасске, в августе храм рухнул, и испугались, в страх пришли от таких знамений. Но новочеркасские казаки, что в полку служили, не боялись и не удивлялись. При таком воровстве строительных материалов другое удивительно — что этот храм еще год назад не развалился.
После августовских стычек в полку боевых потерь не было. С апреля по декабрь умерли «от обыкновенных болезней» 9 казаков. Один калмык умер в мае «скоропостижно». 25 июня умер сотник Агап Кузнецов. В августе сбежал из полка Никита Кубин, Верхнее-Кундрюченской станицы, а в октябре — татарин Джахья Рамазанов.
Войсковое Дежурство вызвало из полка на Дон по неотложным делам двух казаков, а в декабре, соскучившись на Кавказе, отбыли на Дон по распоряжению оного Дежурства есаул Турчанинов и хорунжий Гуреев. Турчанинову за какие-то прошлые грехи было предложено 12 ноября 1846 года подать в отставку [36] .
Зиму 1846–1847 годов русские силы в Чечне посвятили рубке просек. Начинать решили с Малой Чечни. Шамиль хотел воспрепятствовать, явился со всеми своими наибами. Пришли с ним Бата, Дуба, Талгик, Мухаммед Мирза Анзоров, Саибулла, Даниэль Бек и Нур Али мулла. Русских это не остановило. В конце декабря Фрейтаг разорил образовавшиеся между реками Гойтой и Рошной Алдинские хутора, а отряд Нестерова в январе произвел набег на хутора по реке Ассе и прорубил туда просеку из галгашевских земель.
36
ГАРО, ф. 344, оп. 1, д. 609, л. 25 об.
На Кумыкской плоскости тоже зашевелились. На Крещенье, 6 января, лазутчик сообщил, что будет нападение на Старогладковскую. Бакланов доложил по команде. Командир Кабардинского полка генерал Козловский отсутствовал. Временно командовал генерал Витовский.
Витовский стал скрытно стягивать войска к переправе между селениями Амир-Аджи-Юрт и Алхан-Юрт — самое удобное место для чеченской партии, чтобы переправиться. Командир подвижного резерва полковник Майдель с батальоном Кабардинского полка и полком Бакланова затаился в Куринском. Идеально было бы пропустить чеченцев до Терека и накрыть их вместе с Витковским на переправе.
Вглядывались казаки и егеря в опушку Качкалыкского леса, вслушивались сквозь завывание ветра. Если чеченцы пройдут стороной, то на Тереке их все равно встретят, из пушек ударят… Две ночи так ждали.
Рано утром 9-го пластуны вышли в разъезд, но сразу же вернулись и доложили — видели следы, прошла ночью мимо крепости большая партия конных.
День вставал теплый, сырой, пасмурный. Низину всю туманом заволокло.
В 10-м часу решились и пошли из Куринского на плоскость искать партию чеченцев. Только прошли Кара-Су, от Терека долетели орудийные выстрелы. Бакланов скомандовал и повел казаков крупной рысью на шум боя. За ним стали поспешать егеря Майделя.
Чеченцев на переправу привел Бата Шанзуров. Сам чеченец, детство провел он в Тифлисе, служил в конвое у Паскевича, получил чин подпоручика местной милиции, но в 1842 году бежал к Шамилю. Шамиль поставил его мичикским наибом.
Только чеченцы начали переправу, навстречу из зарослей на противоположном берегу огрели их картечью, густая цепь стрелков поднялась из кустов и ударила по всадникам чуть ли не в упор.
Не успели выбраться и отъехать на безопасное расстояние, как налетели
После боя подсчитали трофеи — многим одеться можно, если побитых раздеть. Коней с пустыми седлами по всей плоскости ловили. Своих двух раненых перевязали. Но те в лазарет ехать не согласились — раны легкие — остались дослуживать. Один потом все же занемог и умер 4 февраля. Звали его Федор Чириков и происходил он из Махинской станицы. Другой пожил дольше и умер уже в апреле, звали его Григорий Яцков и был он из станицы Каменской.
Бата Шанзуров Бакланова запомнил. Редко кто так чеченцев до последнего времени гонял. Надо отомстить!.. И задумал Бата хитрость. Знал, что Бакланов по тревоге из крепости первым выскакивает, на это и понадеялся. Приготовил приманку, спрятал главные свои силы в лесу неподалеку, особую партию подготовил из пеших, чтоб во время под крепостью появилась, русскую пехоту отвлекла…
18 февраля увидели часовые с крепостной стены, что небольшая партия спустилась с гор и идет лощиной к горячим ключам Исти-су верстах в четырех от Куринского.
Вылетел Бакланов с двумя сотнями наперерез, проскакал две-три версты, и вдруг из лесу — огромные толпы конных чеченцев. Обскакивают нехристи с запада, от Куринского отрезают…
Все Бата рассчитал: сколько сил у Бакланова, где стоят. Не учел 7-ю сотню, по штату не положенную. Кинулась 7-я «учебная» сотня из Куринского на помощь отцу-командиру. За ней два конных орудия поскакали и 4 роты Кабардинского полка — кто беглым шагом, а кто и бегом.
Бакланов меж тем свои сотни спешил и залпом смешал налетавших чеченцев. Стали те перестраиваться, оглянулись — с тыла новая сотня налетает и артиллерия пылит.
Артиллеристы в 300-х шагах развернулись. Первое — гранатой. Вздыбились чеченские лошади перед разрывом, сгрудились, смешались. Второе в эту толпу — картечью…
Кинулись чеченцы пушки обскакивать, сбоку заходить, а там — егеря. Частым огнем отогнали неприятеля прямо под пушки. Ударила артиллерия еще раз, а тут и 7-я сотня налетела, и Бакланов свои две в седло посадил.
Оставив, не подобрав несколько тел, помчались наездники в лес, в горы. Бакланов далеко их не преследовал, опасался еще какого-нибудь подвоха. И точно — с крепостной стены пушки ударили, это чеченские пешие толпы явились под крепостью русскую пехоту отвлекать. Явились, правда, к шапочному разбору.
Бакланов поспешил к крепости, а чеченцы, попав под ядра и завидев вдали чужую конницу, дружно сыпанули в лес и оттуда больше не показывались.
После всей этой тревоги и бешеной скачки подсчитали потери и трофеи. Один казак ранен…
Раненый потом все же умер, скончался 14 марта, звали его Ефрем Орехов, происходил с Донца, из станицы Калитвенской.
Вроде и удачно все кончилось, но Бакланов негодовал:
— Лес на нашей территории, а для нас — чужой. Ходят по нему, где хотят…
Стал он, помимо 7-й сотни, готовить команду пластунов.
Слово «пластун» впервые официально было употреблено генералом М. Г. Власовым 7 января 1824 года. Донского генерала Власова поставил царь командовать войсками на Кубани, и решил Власов собрать из черноморских казаков для борьбы с закубанцами команду «лучших стрелков или пластунов». Отбирал по 10–15 человек от куреня. И Бакланов набирал в свою пластунскую команду по доброй воле лучших стрелков и лучших разведчиков.