Гроза над Миром
Шрифт:
Дни шли за днями. В хорошую погоду я спал под открытым небом, в редкие часы ненастья разворачивал притороченную к седлу Бродяги кожаную попону и мы укрывались под нею, согреваясь теплом друг друга. Однажды мы остановились на ночлег в захудалой деревушке и там я за полреала приобрел вполне приличный игломет и два десятка стальных стрелок к нему. Теперь я мог охотиться и платить Бродяге за любезность, когда он, задушив кролика, дружески делился со мной.
На девятый день пути, вечером, когда Бродяга отправился подкрепиться, а я ожидал его, случилось происшествие, о котором стоит рассказать.
Трое вышли
– Доброго вечера, путник! Редко встретишь хорошего человека на этой дороге!
– Здравствуй, коли не шутишь, - я тихо взвел свой револьвер в левом кармане куртки. Стреляю я одинаково хорошо с обеих рук
– Какой грубый парень... Смотри, Кас, у него пушка!
Двое его приятелей быстро обошли меня сзади, и я выстрелил, не вынимая револьвера, сквозь ткань куртки. Высокий, охнув, упал, а я, перекатившись набок, ушел от удара, который обрушил на меня один из оставшихся двух бандитов. Еще парой выстрелов из положения лежа я ранил обоих, одного серьезно.
Ситуация повернулась в мою пользу и, на радостях, я не сразу придал значение тому, что у меня вдруг изменилось восприятие цвета. Вечерний сумрак окрасился во все оттенки радуги, на душе стало легко. "Проучил оборванцев" - эта мысль была последней перед тем, как я потерял сознание.
Пришел в себя от резкой боли. Я был раздет, лежал навзничь, руки и ноги крепко привязаны к вбитым в землю колышкам.
– Кас умер-таки, - сипло вымолвил высокий, прижимая к моей голени тлеющую головню из костра.
– А мне ты бедро прострелил - без теперь ноги останусь.
Он врал. Нога, замотанная грязной тряпкой, держала его хорошо, значит, первый мой выстрел причинил ему лишь кровоточащую царапину. На поясе его болтался игломет - выпущенная из него отравленная стрелка заставила меня вырубиться полчаса назад.
– Памяти Тойво Тона... Слыхал о нем?
Я помотал головой. Пусть думают, что я не в курсе.
– Тойво был хозяин Тира. Он нес нам свет - зарю новой жизни. Не судьба... Его остановили на полпути. Нас осталось немного, да и, все равно, скоро подохнем. Но ты умрешь раньше. Знаешь, как можно снять кожу с человека, оставив его живым?
Второй бандит помалкивал, согласно кивая старшему товарищу. С последними его словами он обнажил кривой, с зазубренным лезвием нож.
– Скажи свое имя! Ты отдаешь жизнь за Тойво - назовись!
– Капитан Нат Гариг, гвардия Эгваль.
Старший негромко присвистнул сквозь зубы.
– Экая птица! Что ж ты шлялся в наших краях?
И я, наверное, с четверть часа красочно излагал свою легенду двоим жалким осколкам воинства Великого чистильщика. Они слушали с жадным интересом, пока Бродяга не прыгнул на них из темноты.
Стиксы обычно не убивают и не калечат людей. Но в этот раз Бродяга нарушил табу: ударом лапы расплющил голову одному из фанатиков, а другого повалил на землю, и прокусил ему коленные сухожилия. После перегрыз удерживавшие меня ремни, фыркнул насмешливо: "дескать, так и знал, что попадешь без меня в беду".
Я собрал трофеи: игломет, нож и бола - тонкую цепь, соединяющую два тяжелых свинцовых шарика. Одежду свою кинул в седельную сумку, прыгнул в седло - все это время Бродяга не сводил круглых желтых глаз с ворочающегося на земле моего "заклятого приятеля".
– Привет Тойво Тону передать не смогу - на тот свет пока не собираюсь! сказал я сухо и дотронулся до лохматого загривка Бродяги.
Ночь стояла безлунная и звездная. Угли догорающего костра в последний раз вспыхнули, осветив темную фигуру. Негодяй прохрипел мне в ответ, перед тем, как я его пристрелил:
– Тойво жив и найдет тебя сам!
Бродяга шел быстро, желая, как и я, поскорее убраться с места нехорошей встречи. Я - человек молодой, с крепкими нервами и привык спокойно переживать передряги, но неприятный осадок в душе остался.
Полночь. Звезды. Степь. Дорога смутно видимой дугой заворачивала на запад, справа темнели пологие холмы, в которые постепенно выродился Барьер. Становилось прохладно и я, не останавливая Бродягу, стал натягивать одежду - хватит ехать голым рыцарем. Сна не видалось ни в одном глазу и, чем дольше мы ехали, тем тревожнее мне становилось. Это не было шестое чувство, предупреждающее о поджидающей впереди беде - стикс мой держался спокойно. Тогда что?...
На следующее утро мы вступили на территорию ганского протектората и через двенадцать дней были в его столице. Там я с сожалением расстался с Бродягой, думаю, он также был опечален. Но, у каждого своя дорога. Его ждали новые путешествия, новые встречи, новая любовь. Бродяга умел получать удовольствие от жизни. Я же устроился грузчиком в ганском порту.
...Напрасное занятие: тасовать в уме недавние воспоминания. Устав ворочаться на верхней полке в жарком купе, я вышел в коридор. Присел у окна на откидном сиденье, с газетой в руках, и углубился в чтение. Только изредка поворачивал плечи, давая пройти кому-нибудь из пассажиров. Одна из них - стройная девушка в синем трико проскользнула дважды мимо меня, не удостоив взглядом, хотя я заметно на нее косился. Ну и ладно.
Внимание привлек набранный крупным шрифтом текст - одно из велеречивых обращений Хозяйки Острова. В своей неустанной заботе о благе подданных и т.д. ... исполненная любви и милосердия и т.п. ... она объявляет (это уже интересно!)... Об отмене смертной казни за следующие виды преступлений: публичная хула, возводимая на ее, Хозяйки, светлое имя. А также: банкротство, воровство, грабеж. Еще: насилие, не закончившееся смертью или увечьем (физическим или душевным) потерпевшего. Отныне виновные вместе с членами семей, а также их родители, братья и сестры, независимо от возраста и общественного положения будут ссылаться на каторжные работы сроком на двадцать лет. Местом и целью упомянутой каторги определено возрождение города Тир.
Настроение у меня испортилось, и я торопливо перевернул страницы, перейдя к разнообразным сплетням и скандалам.
Чья-то голова склонилась через мое плечо.
– О, кто это?
– давешняя симпатичная пассажирка уставилась на нескромный рисунок на последней странице. Мне понравился глубокий, с теплыми интонациями голос незнакомки. Теперь главное - не теряться.
– Актриса из Ганы - знаменитость местного масштаба.
– Такая большая грудь смотрится некрасиво!
– белые локоны щекотали мне шею. Девушка осторожно отстранилась, скорее для того, чтобы я мог лучше ее разглядеть.