Гроза над Русью
Шрифт:
Но... опережая хазар, на вершину кургана выметнулась группа всадников в сверкающих на солнце доспехах. Передний держал в руке огромный багряный стяг. Полотнище колыхал ветер, и серебряный барс на алом поле казался живым.
Хазары враз осадили коней. Тысячи глаз устремились на грозный боевой знак, и тысячи грудей выдохнули одновременно:
— Каган Святосляб!..
И выдох этот был подобен шуму листьев, встревоженных внезапным порывом ветра.
Урак покачнулся в седле: густая жаркая кровь толкнулась в затылок.
«Конец!..» — подумал он с ужасом, но все же нашел в себе силы громко и властно приказать:
— Гадран-хан!.. — Рука кагана-беки показала на вершину кургана.
Вырвав из ножен меч, молодой бин-беки тяжело поскакал вперед. Он не ведал, скачут ли за ним его Неустрашимые. Какое-то страшное безразличие владело им. Он не видел, как из-за кургана выплыла червленая связь богатырских щитов... Гадран-хан вышел из этого оцепенения, когда, открыв широко глаза, увидел быстро наплывающее жало копья. Сознание обреченного четко отметило взлетевшую со сверкающего острия пеструю бабочку, а обострившийся слух уловил веселый стрекот кузнечиков в душистой весенней траве...
— О Аллах... Жи-и-ить... — прошептали губы молодого хана.
Старый волк насторожился, легкой тенью скользнул в кусты. В утренних сумерках послышался отдаленный топот копыт. Он нарастал. Зверь, проживший на земле много лет, сразу определил, что это скачут не дикие кони: звон удил, доспехов и оружия выдавал их.
Вставала холодная заря. Росой покрылись высокие травы. По волглой степи наметом летели кони. Всадники подгоняли их ударами хлыстов. Всадников было не более полусотни — избитых, израненных, смертельно уставших. Погоня давно отстала...
Каган-беки Урак остановил коня: могучий Кара-Балаш был в пене. Здесь, где на много фарсахов вокруг все было видно как на ладони, хазары сделали привал.
Старый каган мрачно смотрел на остатки своего некогда могучего и многочисленного войска. Ишан Хаджи-Мамед, Асмид-эльтебер — один из любимейших родственников, ласковый и послушный, — пять тургудов и несколько десятков ал-арсиев: это все, что осталось под его бунчуком... Впрочем, и бунчука не было тоже — он достался урусам...
Урак вдруг почему-то отчетливо вспомнил, что именно сегодня исполнилось ровно пятьдесят лет, как он взял в руки Меч Хазарии. Ярко всплыли в памяти малахитовые кубки на красном бархате. Испытание... и своей волей он выбрал себе семьдесят лет царствования на золотом троне кагана-беки...
«Аллах и на этот раз спас меня, — подумал старик. — Значит, жить и водить тумены мне еще предстоит очень долго...»
Урак с трудом сошел с коня.
Воины жадно пили из холодного родника, журчавшего под ракитовым кустом. Потом напоили коней.
Волк, затаившийся в двух шагах, не пошевелился, ничем не выдал себя: ветерок тянул в сторону зверя, и кони не почуяли его.
Хазары вытащили из курджумов куски холодного мяса, стали жадно рвать его зубами. О кагане-беки никто не вспомнил. Задохнувшись от гнева, Урак ткнул кулаком в лицо ближайшего ал-арсия и вырвал у него еду. Воин взвился, хватаясь за рукоять кинжала. Каган тоже вскочил, вырвал из ножен меч, чтобы собственноручно наказать дерзкого.
— Х-х-ха! — взметнулся искрящийся золотом клинок.
Но один из товарищей обреченного, взвизгнув, махнул кривой дамасской саблей! Голова кагана отделилась от туловища, ударилась о землю, подпрыгнула и покатилась в ковыль, удивленно поводя круглыми орлиными глазами.
Двое дерзких встали рядом с обнаженными клинками в руках: они решили дорого продать свои жизни. Но... на них никто не собирался нападать...
Ишан Хаджи-Мамед облегченно вздохнул, припал к земле и простер руки к востоку:
— О Аллах Всемилостивый и Всемогущий! — Голос ишиана был звонок и раболепен. — Прими покорность нашу и дай благость Хазарской земле! О Аллах Всевидящий и Предрекающий! Ты все увидел и все предрек! О Аллах...
Асмид-эльтебер засмеялся.
Ал-арсии минуту поволновались, потом все разом бросились к обезглавленному телу, сорвали с него богатую одежду, сапоги, доспехи. Воины-мусульмане быстрыми руками отрывали от роскошного архалука драгоценные камни и жемчуг, разломили на части серебряный с изумрудами боевой пояс — дивное деяние арабских мастеров! Кагановы воины рвали друг у друга усыпанные алмазами ножны меча. Дрались.
Хладнокровные тургуды завладели золотым шлемом Урака и пытались снять перстни с рук сраженного. Но кольца не снимались — за долгие годы они вросли в плоть. Тогда один из воинов-иудеев кинжалом отрубил узловатые старческие пальцы и поделился с товарищами богатой добычей...
Солнце уже взошло, но стена непроницаемых лиловых туч скрывала его от людей. Где-то вдали пророкотал гром: хазары испуганно оглянулись в ту сторону, вознесли молитвы своим богам, отшатнулись от трупа,стали пятиться.
Кони ржали испуганно. Кочевники взлетели в седла. Скакуны понесли их вдаль, в родные степи, подальше от страшной урусской земли... Старый колченогий волк вышел из засады. Огляделся. Кругом стояла тишина. И тогда зверь, захлебываясь от жадности, стал глотать дымящуюся кровь, вытекавшую из мертвого оскверненного тела еще сегодня одного из самых могучих властителей Великой Хазарии — Кагана-беки Урака Непобедимого и Разящего!
Лиловый мрак туч сдвинулся к горизонту. Солнце брызнуло светом. В глубоком небе зазвенел жаворонок. Земля пробудилась.
Звуком, ароматом, радугой — всем великим и необъятным — начинался новый день, вечно рождающийся и вечно живой!
1978-1985-1991
Тольятти
К читателям
Дорогие друзья, вы прочитали первую книгу трилогии по истории Киевской Руси — колыбели трех великих народов: Украины, Белоруссии и России. У нас, как видим, общие предки, общие язык и культура. В X веке Русь объединялась, сейчас наоборот — не горько ли это? Но тысячу лет назад не был закабален народ русский, а был он свободным, ибо только свободный человек способен добровольно пойти на смертный бой во имя своего Отечества и победить! Свободный труд рождает сильных людей для жизни и могучих богатырей для битвы. Истина извечная!