Гроза Островского
Шрифт:
От еды снова отказываюсь… В его присутствии у меня начисто пропадает аппетит. Алекс тоже отпивает из чашки кофе, смотрит внимательно на меня, а затем протягивает телефон.
– Звонок, помнишь.
Нет, забыла напрочь… Смотрю непонимающе и только потом вспоминаю:
«- Позвонишь утром Эльзе, попрощаешься, скажешь мать срочно домой вызвала. Ничего не уточняй, не
– А если она расспрашивать начнет?
– Не начнет. Ей на всех кроме самой себя параллельно, Дуня. Твое имя она запомнила только потому что ты моя племянница.
– Значит, не только до себя? До тебя тоже есть дело.
– И до меня, да. Больше – ни до кого.»
Как я могла забыть этот короткий разговор в машине! Ведь именно с этой целью он и взял меня на ночевку. А то что случилось потом… Не знаю, видимо помешательство. Или тупо воспользовался подвернувшимся случаем… Но сегодня ни малейшего намека нет, что эта ночь была. Есть мое истерзанное тело, засосы на нем… Но в Островском – ни малейшего признака. Может я и правда вчера в зазеркалье побывала? Как же тошно, больно, обидно сознавать это! Меня выкручивает от отвращения к себе, от понимания ситуации…
Обидно настолько, что едва могу говорить. Но нельзя показать эти чувства – это унизит меня еще больше, совсем растопчет… В горле точно тысячи игл впиваются, когда щебечу в трубку:
– Привет, Эльза. Я попрощаться… Да, мама срочно вызвала обратно. Ага, и мне жаль… Очень. Спасибо…
Ей и правда не интересно. Судя по тону, она даже обрадовалась… Сказала, что через час будет у Островского. Надо срочно валить – этого мне не вынести.
– Мне пора, миссия выполнена, - произношу как можно беззаботнее. И вижу удивление в его глазах. Не ожидал, что и я могу равнодушной быть? Ждал слез, мольбы в духе: Не бросай меня, Саша…
Не дождется. Пусть я сейчас медленно умираю внутри. Боль сжалась внутри в горячий пульсирующий узел, мешающий дышать… Но я справлюсь. В конце концов, сама виновата. Никогда не спите с незнакомцами. Особенно с теми, о ком вы точно знаете, что не свободен. Боль обеспечена. И я знала это еще вчера. Но понадеялась на то, что смогу обойтись без страданий. Вот и расплачиваюсь сейчас за свою самонадеянность.
Нет сил думать о том, что надеть – выбор все равно не велик. Либо спрашивать у Островского куда дел розовое платье, либо напялить белую блузку и юбку, превратившись во вчерашнюю монашенку – о чем даже думать противно… Я выбрала третий вариант. Пошла к двери в чем была – спортивные штаны и майка Эльзы, которые я утром на полу нашла и на себя напялила. Которые с бешеной страстью сдирал с меня Островский ночью.
–
– Куда собралась? А переодеться? Это ж домашнее…
– Пофиг.
– А деньги на такси?
– Доберусь, счастливо.
– Меня душат слезы. Не могу больше находиться в его квартире. Выскакиваю на лестничную клетку и несусь вниз по лестнице. Лифт ждать выше моих сил.
ГЛАВА 6
POV Островский
Самый странный сюрприз, который я когда-либо получал - молоденькая девица в розовом платье, в моем джипе, смотрит на меня из окна...
За свою жизнь я повидал немало. И надо сказать - ненавижу сюрпризы. А тут эта пигалица, еще и воинственная такая, дерзкая. Сразу всколыхнула во мне что-то. В первый момент – бешенство, конечно. Хотелось опрокинуть на колени и как следует отшлепать. А потом пришли другие мысли. И это шлепанье, будь оно неладно, стало принимать эротический оттенок.
За свою жизнь я повидал немало баб. Их было даже слишком много - бедные мои родители. Со старших классов школы девочки дежурили возле моего подъезда. Донимали мать звонками в дверь, вопросами, когда вернусь... Родителям досталось конечно. У нас была простая семья. Мать учительница, отец инженер. Старшая сестра – во всем меня защищала, воспитывала, пока родители были на работе.
А я рос безбашенным, жадном до удовольствий, меняющим девок как перчатки пацаном. Кто-то от меня даже залетел, был жуткий скандал в последних классах школы. Родители ужасно рассердились тогда, впервые отец можно сказать «наехал» на меня. Тихий он. Молчаливый. До сих пор. Никогда ни во что не вмешивается.
Меня решили женить на залетевшей. Шестнадцатилетнего пацана, в голове которого каша, а в теле жестко бушуют гормоны… И тогда я сбежал из дома. Сказал, что ни за что не женюсь, что не собираюсь быть таким как отец, всю жизнь молчать и позволять рулить бабам. Много короче гадостей наговорил родителям. А ночью взял сумку спортивную, с которой на бокс ходил, и свалил из дома. Денег было совсем мало, до Москвы добрался практически без копейки, голодный, злой…
Дальше был год, который лучше не вспоминать. Тяжело приходилось, но выживал. Смазливая рожа и умение общаться культурно – семья-то у меня все же интеллигентная, помогли. К слову, «залетевшая» от меня деваха оказалась отъявленной лгуньей. Не было там ребенка и близко, по срокам не сходилось, и вообще придумано топорно. Все это выяснила сестра, а потом нашла меня в Москве и умоляла вернуться. Рассказывала, как переживают родители, винят себя, с ума сходят… Но я не поддался. Для меня тогда важно было одно – показать на что способен. Добиться. Зря я что ли глодал? Ну и обида конечно. На родителей. За то, что не поверили, не защитили…