Грозненские миражи
Шрифт:
— А чего он? — набычившись, пробурчал Витька. — Тоже мне честный нашёлся. А кто мороженое со склада тырил? Ещё и гадом обзывается…
— А сам? — аж подпрыгнул Русик. — Ты меня чеченом назвал!
Первым засмеялся Валька, затем Павлик. Витька и Русик, ещё не отошедшие от стычки, смотрели на них подозрительно-удивлённо, но и их хватило ненадолго. Хмыкнул Витька, неуверенно улыбнулся Руслан, и через мгновение хохотали уже все.
— «Чеченом» назвал! — закатывался Пашка. — Ой, не могу! Русик, а помнишь, как мы в детском саду друг друга дразнили?
Русик, не переставая смеяться, отпрыгнул в сторону
— Русский, русский, русский — жопоузкий! Русский, русский…
Пашка скорчил рожу, и тоже размахивая руками, дурашливо запел:
— Чечен-балда, по колено борода!
— Чушки-пичушки, — подхватили Валька с Витькой, — в жопе колотушки!
— А ну пошли отсюда, фулюганы! — высунулась из окна дама с громадным шиньоном на голове. — Сейчас милицию позову!
— Чушки-пичушки! — прокричал Пашка индивидуально для дамы, повернулся, перемахнул через ограду и исчез.
Дама испуганно ахнула.
Её можно было понять: за оградой открывалась пропасть к Сунже.
Но Павлик вовсе не собирался кончать жизнь самоубийством — вот ещё глупости! Это для взрослых здесь была пропасть, а для Пашки всего лишь отвесная стена метров четырёх.
Сколько надо времени, чтоб спуститься вниз по бетонной стене? А это смотря кому — дама, к примеру, не спустилась бы и за сутки. А Пашке не понадобилось и минуты. Быстро? Так ведь он знал эту стену, как свои пять пальцев. Да и не была она такой уж неприступной, как впрочем, и бетонной. Стена была выложена из камня и только для красоты облицована бетоном. За долгие годы бетон потрескался, а несколько поколений местных пацанов понаделали в нём кучу углублений, куда очень удобно было ставить ноги и руки. Получилась почти что лестница. Короче, лазать по стене было очень даже легко. Если ты, конечно, не инвалид и не жирняк какой-нибудь.
Ни Пашка, ни остальные инвалидами не были. Жирняками — тем более.
Через несколько минут четвёрка промчалась по узенькому вдоль стены берегу Сунжи и нырнула в густую зелень, которой заросли нанесённые рекой песок и глина. Чего тут только не было: тополя, ивы, тутовник, вонючки, клёны и ещё целая куча деревьев и кустарников, названий которых никто и не знал. Всё это — и бетонная ограда реки, и нанесённый ей берег, и деревья с кустами, — называлось легко и просто: «По-над Сунжей».
«Чушки-пичушки!» — очередной раз прокричал Пашка и с разгону взобрался на тутовник, росший, казалось, прямо из воды. Тутовник был громадным, возвышался и над набережной и над раскинувшимся за чугунной оградой сквером. «В жопе-колотушки!» — с удовольствием отозвался Витька и с ловкостью макаки влетел следом. «О-а-ап!» — Валька подпрыгнул, ухватился за ветку, подтянулся и, болтая ногами, лёг на неё животом. Русик залез молча. Ни говорить, ни кричать он не мог: давился от хохота.
Ветки сгибались от тяжести красных и чёрных ягод, и удержаться было просто невозможно. Никто и не удерживался, и на некоторое время шум реки заглушило смачное чавканье. Впрочем, развлекаться они тоже не забывали: время от времени раздавалось привычное «чушки-пичушки», и все сгибались от хохота.
Первым нарушил идиллию Валька.
— Русик, ты ничего не забыл?
Руслан на секунду задумался, выплюнул тутовник и вытащил из кармана перочинный ножик.
— На!
Валька поймал ножик синей от тутовника рукой, вытер её о шорты и стал внимательно разглядывать трофей. Разглядывал он долго: открывал по очереди все многочисленные лезвия, штопор, шило, ножнички и даже миниатюрное зеркальце.
— Клёвый ножик! — объявил, наконец, Валька и подмигнул Русику: — Не жалко?
Тот мгновенно принял подначку.
— Жалко! По-хорошему тебе его и давать не надо было!
— А что такое? — невинно поинтересовался Валька.
Русик начал краснеть и набирать в рот воздух.
— Да ладно вам, пацаны! — вмешался Пашка. — Кончай, Кулёк! А ты, Русик тоже хорош — шуток не понимаешь!
— Шутки! — пробурчал Руслан.
— Да ты бы себя видел! Как ты упирался и орал, что такого не может быть! — возмутился Валька и, подделывая лёгкий акцент, передразнил: — «Музыкальное училище в церкви? Не может такого быть! Дураки!»
— В синагоге, — поправил Пашка.
— Один хрен! Ты, Русик, с таким видом это вещал, что тебя просто необходимо было проучить! Для твоей же пользы, как говорит мой отец.
— А я и сейчас не понимаю, — сказал Русик. — Как можно из церкви училище делать?
— Кому сейчас это нужно? — удивился Валька. — Опиум для народа! Между прочим, тут рядом ещё и мечеть стояла. Её вообще снесли. И правильно.
— Правильно? — насупился Русик. — Мечеть снесли, синагогу в музучилище переделали, а вашу оставили? Нормально!
— Это какую «нашу»? — взвился Валька. — Да если хочешь знать «наших» ещё больше поломали! На месте третьей школы вообще громадная была — и то снесли! А ты за «Чечлюскинцем» видел здание такое — с башенками? Раньше там польская церковь была — костёл. А ещё около «Родины» какие-то персидские молельни были. А ты говоришь!
— А ваша всё-таки осталась!
Валька с досады сплюнул.
— Русик, — положил ему руку на плечо Пашка. — Да ты пойми: это не важно «наши» или «ваши». Ну, оставили пока одну. Бабушкам да калекам. Скоро и её снесут. И правильно!
— Нет! Так нельзя!
— Русик? — удивлённо протянул Валька. — Да ты никак в бога веришь?
Руслан обвёл взглядом три пары заинтересованно разглядывающих его глаз, насупился и засунул в рот целую горсть тутовника. Не тут-то было!
— Чего молчишь? — присоединился Пашка. — Давай колись! Неужели веришь?
Русик съел тутовник, подумал и решил зайти с другой стороны.
— А кто, по-твоему, это всё создал? Небо, землю, деревья, людей?
— Людей создали обезьяны!
— Подожди, Кулёк! — Пашке, похоже, надоело шутить. — Ты серьёзно веришь, что всё это создал бог?
Русик кивнул.
— Охренеть! — вытаращил глаза Пашка. — Бог? Седой всемогущий старикан на небесах?
— Зачем старик? Не обязательно. У нас не так.
— У кого это у «вас»? — уточнил Пашка. — У чеченов?
— Тёмный народ! — вздохнул Валька.
— А в лоб? — обиделся Русик и предпринял ещё одну попытку: — Что ж вы тогда Пасху отмечаете?
— Русик! — Пашка остановил рукой уже готовившегося что-то ещё добавить Вальку и горячо заговорил: — Ты пойми — это же всё суеверия древние! Ни фига когда-то люди не знали, вот и придумали себе богов. Молнию там объяснить….А сейчас же наука, в космос уже летают! Какой может быть, к чёрту, бог?