Грозный всадник

Алексеев Сергей Петрович

– Душа Феофан, душа ты моя, Семён!

– Куда ты?

– К вам пробираюсь.

– Вот те и раз! А мы-то как раз к тебе.

– Ух ты!

– Ох ты!

Узнали друзья, что плохи дела и под Воронежем. Постояли, подумали. Решили бежать к городу Шацку. Под городом Шацком жил у приятелей друг. Тоже боярин. Захар Хлюповодов.

Меряют вёрсты приятели к городу Шацку. А в это время из города Шацка идёт им навстречу Захар Хлюповодов.

Повстречались друзья у древних

больших ракит.

– Свет наш Захар Захарыч!

– Душа Феофан! Душа Семён! Душа ты моя, Сысой! Вот так встреча!

– Куда ты?

– К вам ведь, любезные!

– Ну и ну. А мы-то как раз к тебе.

– Ох ты!

– Ух ты!

Плохи дела и под городом Шацком. Опустились бояре на землю. Сели в тени ракит. Что же боярам делать? Куда же друзьям бежать?

– К северу? К югу?

– Пошли на восток.

– Нет, бояре, давай на запад. К литовской пойдём границе.

Сидят бояре в тени ракит. Спорят, куда им от гнева людского скрыться. Спорят бояре. Не видят бояре, как вышли из леса крестьяне. Тут и спору пришёл конец.

Заболтались на ракитах бояре. Нашли свой приют и покой.

ВЕЛИКИЙ ГАГИН

Бегут бояре из насиженных дедовых мест. А вот боярин Великий Гагин никуда не бежал. Остался.

– Да я им, холопам!
– кричал боярин.
– Пусть только посмеют. Я с ними в один момент.

Если правду сказать, Гагин был человеком смелым. И, уж конечно, крутым на расправу. Гагинские мужики на своей шкуре это не раз испытали.

В ожидании разинцев Гагин без дела сидеть не стал. В молодости служил он в стрелецких войсках. Вот и вспомнил боярин молодость.

– Первым делом, - заявил Гагин, - нужно насыпать высокий вал.

Взялись мужики за работу, насыпали вокруг барского дома вал.

– Хорошо, - осмотрев, сказал Гагин.
– А теперь нужно вырыть глубокий ров.

Крестьяне опять за лопаты. Вот и ров перед валом уже готов.

– А на валу, - продолжает Гагин, - нужно построить стены.

Вооружились мужики топорами. Опять старались. Появились на валу стены.

– Хорошо, - одобрил Великий Гагин.
– Ну, а теперь нужна нам дозорная вышка.

Появилась и вышка.

Сам Гагин лазил на эту вышку. Посмотрел на все четыре стороны и опять заявил:

– Хорошо.

Когда крепость была построена, завёз Гагин в неё пищали и мушкеты. Неделю крестьян обучал стрельбе. Оказались они способными. Пожалуй, лучше стрельцов стреляли.

А так как крепость без пушки не крепость, то раздобыл Великий Гагин и пушку. И снова учил мужиков стрелять. Стали они заправскими пушкарями и опять заслужили доброе слово Гагина.

Выдал боярин каждому по кружке хмельного. Выпили мужики за

крепость, за Гагина.

По приказанию хозяина пушку поставили дулом к востоку, к Волге, туда, откуда и ожидали Разина.

– Ну, приходи, - потирал руки Великий Гагин.

И Разин пришёл. Только ещё до этого, не дожидаясь появления Разина, как только крепость была готова, крестьяне сами схватили Гагина. Но не убили. За науку, за крепость, за пушку простили боярину прошлые свои обиды. А когда разинцы появились, вывели крестьяне своего барина к пушке и заставили стрельнуть. Но не в людей, а в небо. Как привет-салют Разину.

Великий Гагин ругнулся, сплюнул, но стрельнул.

Узнав от крестьян, откуда у них пищали, мушкеты и пушки, Разин тоже пощадил Гагина.

– Значит, и бояре нам помогают, - говорил с улыбкой Степан Тимофеевич.
– Ну что же, спасибо, помощничек, - подмигнул он Великому Гагину.

МОНАШЕНКИ

Княгиня Лыкова, как и Великий Гагин, тоже осталась в своём имении. Только вал насыпать княгиня не стала. Ров вокруг дома не рыла. Мушкетов не покупала. Пушку тем более.

Просто пустила она на постой монашенок.

– Святую обитель злодей не тронет!

Поселились монашенки в имении Лыковой. Стали земные поклоны бить, читать без конца молитвы.

Прошла неделя, прошла вторая, присмотрелись монашенки, освоились.

Жить в монастыре за высокими стенами - это тоска тоской. Другое дело вот здесь, в имении. Речка бежит за откосом. Колышется рядом лес. В лесу и грибы и ягоды. Птицы поют на рассвете.

Живут монашенки в доме у Лыкиной, отбивают земные поклоны, а сами о речке, о лесе думают.

Как-то одна из них украдкой искупалась в реке. А потом по секрету другим рассказала.

Вторая украдкой ходила в лес. И тоже о том проболталась. Принялись и другие на речку бегать. Начали в лес ходить.

Проклинают монашенки свою неволю. Заразились мечтой о воле. То соберутся они на лугу - песни поют мирские. Ночь наступит. Спать монашенкам давно пора. Не спится монашенкам что-то. Смотрят на звёзды, сидят, вздыхают. То рассказы начнут о доме.

Стыдит их княгиня Лыкова:

– Ах вы такие, ах вы сякие! Так-то вы господу богу служите? Так-то земные поклоны бьёте?

Не помогает.

Кричит на них Лыкова:

– Ах вы бесстыдницы! Ах вы безбожницы! Так-то вы святость свою бережёте? Так-то службу несёте царю небесному? Вот вам кары пошлёт господь!

Не помогает.

Летят на монашенок, как град, угрозы:

– Не бывать вам в хоромах райских. Не слыхать вам пения ангелов. Гореть вам, грешницы, в пламени адовом. Вечные веки в кипящих котлах страдать.