Грозовой август
Шрифт:
— Будьте вы трижды прокляты! — выругался комбриг и, спрыгнув с вагонных ступенек на хрустящий под ногами гравий, приказал сгрузить с платформы танковый взвод и две самоходные установки.
Орудийный выстрел вспорол предрассветную тишину. Над железнодорожным полотном сверкнула трасса, пронзила непроглядную темень и вспыхнула над окутанной мраком землей ярким багровым всплеском. Потом прогремело еще три выстрела. В ответ из темноты донеслось два пушечных выстрела, над эшелоном прошелестели посланные наугад снаряды.
Минута — и над станицей взметнулось оранжевое пламя. В его дрожащих отсветах
Комбриг поднял руку, чтобы дать еще один залп, но вдруг увидел высыпавшую из эшелона пеструю толпу. Люди отделились от крайнего вагона и бежали с белым флагом в нашу сторону.
— Опять, наверное, хотят затеять мирные переговоры, — предположил Русанов.
Вынырнувшие из темноты оборванные, истощенные люди возбужденно кричали, показывали руками в сторону станции и повторяли одно-единственное понятное всем слово:
— Жибэн! Жибэн! [38]
Чтобы понять, в чем дело, Викентий Иванович вошел в толпу и вдруг увидел маленькую тоненькую кореянку, которую они повстречали в Мукдене, когда в город вступили жилинские танки.
— Хинан рэсся! — исступленно кричала она, показывая своей маленькой, словно детской, рукой туда, где виднелись окутанные дымом железнодорожные составы.
38
Японец (кит.).
К кореянке подбежала Аня Беленькая, принялась ее успокаивать:
— Теперь все будет хорошо. Не плачь...
Русанов объяснил Волобою, зачем прибежали эти люди. Их послал японский полковник. Если русские не захотят вступить с ним в переговоры и вздумают брать станцию силой, он взорвет вагоны с запертыми в них людьми.
— Вот гады! Прячутся за спинами пленников! — гневно воскликнул Волобой.
— Это в их стиле, — сказал Викентий Иванович, вглядываясь в непроглядную темноту. — Недобитые отряды торопятся в порты. Видно, хотят сбросить в море наших десантников и убежать в Японию.
Евтихий Волобой поглядел на стволы самоходных установок, на темневшие башни тридцатьчетверок и зло крякнул. Бить из орудий по рельсам — значит бить по вагонам с людьми. Что же делать? Как пробиться?
«Задачу смогут решить только автоматчики», — подумал Волобой и подозвал Будыкина, а потом прибежавшего со станции стрелочника.
Выдвинутые к паровозу тридцатьчетверки готовы были ринуться в наступление. Выхлопные трубы стреляли приглушенными очередями. Из них, рассыпаясь, вылетали искры и валил дым. Иволгин полагал, что автоматчикам, как обычно, придется наступать за танками, и ждал сигнала, но появившийся у машин Будыкин дал другой приказ. С машинами пойдет в наступление лишь один взвод Драгунского. Мусину приказано подобраться к японцам с тыла, Иволгину — ударить по засаде с левого фланга.
Сергей со своими автоматчиками перебрался через железнодорожную линию и, пробежав метров
От станции несло приторным запахом горевшей смолы. На пути попадались обнесенные пряслами огороды, частоколы палисадников, крытые соломой сараи. Бойцы ловко перескакивали через плетни и заборы, обходили черневшие постройки, то и дело поглядывая на огненную крышу подожженного снарядом здания вокзала.
В предрассветной тьме Илько увидел высокую шатровую крышу вокзала. Взвод повернул вправо, к железнодорожной линии. У поваленного забора к автоматчикам подбежала Аня Беленькая.
— Ты зачем? — сердито спросил ее Иволгин.
— А тебе что?.. — успела ответить Аня.
В это время справа, там, где стояли наши танки и самоходки, раздался артиллерийский залп. Иволгин кинулся вперед и увидел поднявшийся над крышей депо столб огня. Вразнобой заухали самоходные установки и танковые пушки. Снаряды рвались все там же, у депо, где, по сведениям стрелочника, сосредоточились главные силы японского отряда.
— Надо спешить! — бросил Иволгин.
Илько понял: наступают самые ответственные минуты. Японцы, конечно же, подожгут эшелоны с пленниками. Короткая команда, взмах руки, и все рванулись вперед — к ближнему эшелону, едва проступавшему в предрассветной мгле. Пушечный гром, пулеметные и автоматные очереди у паровоза, взрывы у депо отвлекли японцев, и автоматчикам удалось совсем близко подбежать к эшелону. Пулеметная очередь из-под вагона пришила их к земле.
Лежали недолго. Илько приподнял голову и вдруг увидел: над вагонами полыхнуло раздуваемое ветром пламя, запахло горелой краской, состав заволокло дымом.
— Люды горять! — крикнул он.
— Вперед! — скомандовал Иволгин и пустил в небо красную ракету.
Пушечная пальба и автоматная трескотня у паровоза враз смолкли. Автоматчики бросились под вагоны. Оттуда снова залился пулемет. Гранатный взрыв оборвал его лай.
Из окон вагонов прорывались истошные крики, женский плач — перепуганные пожаром, стрельбой, взрывами люди звали на помощь.
Илько увидел, что горит не пассажирский состав, а стоящий поодаль товарняк с крошечными оконцами под потолком. Багровые с черными подпалинами лоскутья пламени прыгали по крышам вагонов, стремительно летели, подгоняемые ветром, к хвосту эшелона.
Пылала тюрьма на колесах.
Бальжан Баторов с разбега ударил прикладом по ржавому засову, рванул в сторону тяжелую дверь, обитую по углам железом, крикнул во всю силу:
— Выходи-и-и, Азия!
Посохин кинулся к другому вагону.
— Выходи-и-и!.. — понеслось вдоль состава.
Люди, освещенные дрожащим пламенем, посыпались из вагонных дверей — китайцы с длинными черными косами, корейцы в белых холщовых рубахах, маньчжуры в черных халатах и широкополых войлочных шляпах. Замелькали травяные накидки вьетнамцев, соломенные китайские доули. Кого только не было в этих душных, пропахших вонью вагонах!