Грозовой удар
Шрифт:
Я услышала быстро приближающиеся шаги и почувствовала, как пара рук, рук Констанс — это я поняла по сладкому аромату ее духов — обняла меня.
— Все наладится, Елена, — шептала она мне на ухо. Она так ошибалась. Ничего не наладится. Люциана больше нет. Он умер и больше никогда не вернётся. Я иногда не услышу его смех, не увижу его улыбку и не почувствую его губ при поцелуе, он умер.
В этот раз я не могла остановиться, и, как и в предыдущий раз, раз рыдания перешли во всхлипывания, сотрясающие все мое тело. Я снова застонала, мечтая, чтобы с этим стоном исчезла
Я теряла рассудок, расцарапывая себя и выдирая волосы. Я чувствовала, что кожа головы готова оторваться. Мне просто хотелось заглушить боль, но ничего не помогало.
— Прекрати, — сказала Констанс и снова сильно прижала меня к себе. — Тшшш, все будет хорошо.
— Нет, не будет, — закричала я сквозь слезы.
Она ничего не ответила, лишь сжала меня ещё сильнее.
Я снова уснула от накрывшей меня своей тяжестью усталости.
Проснувшись, я увидела рядом с кроватью Констанс, укрытую одеялом.
«Люциан мертв!» — снова прозвучало в моей голове, но в этот раз слез не последовало. Вместо них пришло ничто. Я не чувствовала ничего. Внутри я умерла, и это оказалось лучше, чем боль.
Констанс открыла глаза и начала что-то говорить. Я слышала ее извинения, но не обратила на них никакого внимания. Это было странное чувство, не поддающееся объяснению. Чувство, которое я не хотела отпускать.
***
Наступил день похорон Люциана, и я не хотела идти. Всю неделю я пролежала в постели. Я не хотела есть, хотя умирала от голода, и не хотела ни видеть, ни слышать кого бы то ни было.
Открылась дверь, и я услышала вздохи обеих моих соседок по комнате.
— Вставай! Елена, — Сэмми присела рядом с моей кроватью, в ее глазах заблестели слезы, но, как и с Констанс, это нисколько не подействовало на меня. — Ты слышишь, что я говорю? Вставай.
— Сэмми. Оставь ее в покое.
— Нет, Бекки. Мы все потеряли Люциана. Она никогда не простит себе, если не пойдет туда сегодня, — она взглянула на Бекки мимо меня. Когда она вновь посмотрела на меня, ее взгляд смягчился. — Пожалуйста, ну, вставай.
Я моргнула.
— Помоги мне, Бекки, — сказала она, и я почувствовала, что они вместе помогли мне принять сидячее положение.
— Тебе нужно отстать от нее, — сказала Бекки.
— Никто не захочет видеть там меня, — заговорила я впервые за неделю. — Это по моей вине он погиб.
Они ахнули, обменялись взглядами, и я почувствовала, что они сели по обе стороны от меня.
— Это не твоя вина. Профессор Георгиу убила его, — сказала Бекки и обняла меня одной рукой.
— Я доверяла ему, — я имела в виду этого сукиного сына, каким-то образом убедившего меня, что я его всадница.
— Мы все доверяли ему, Елена.
— Даже я, — сказала Сэмми, а в ее глазах читался стыд.
— Пожалуйста, пойдем с нами, — взмолилась Бекки.
Я кивнула и каким-то образом оказалась в приличной одежде. Подруги заботились обо мне всю неделю, следили, чтобы я понимала душ. Однако, хотя они делали всё возможное, чтобы мой желудок не пустовал,
Мне на самом деле было трудно объяснить это чувство. Словно я была там, но, в то же время, меня там не было.
Кабинка, в которой я ехала вместе с Констанс, Бекки, Сэмми и Джулией, остановилась перед красивым кафедральным собором. Толпа заняла несколько кварталов от собора, где проходили похороны Люциана. Люди держали в руках свечи, некоторые пользовались своими способностями. Кругом были портреты Люциана неимоверных размеров, сердце сжалось, когда я увидела его лицо со всех сторон. Зачем ему нужно было вернуться? Констанс обняла меня одной рукой за плечи, когда я стала пялиться из окна машины. У меня задрожала нижняя губа, но слез все же не было.
Констанс что-то сказала, но я ее не услышала. Звук был таким далёким, он был слишком пустым и тихим, чтобы расслышать.
Кабинка остановилась перед красивым белым зданием с красным крестом на крыше. Толпа перед собором была вдвое больше, чем мы видели по пути в церковь.
Кругом были цветы, пол устилало огромное количество букетов.
Все скамейки внутри оказались заняты. Я никогда раньше не видела столько людей на похоронах. Его семья и друзья, вместе со всей академией были единственными, кто находился внутри церкви.
Я чувствовала на себе взгляды всех собравшихся, некоторые смотрели с жалостью, а некоторые злобно, обвиняя меня, пока Бекки и Сэмми вели меня в церковь. Мы сели за задний ряд, потому что я не могла подойти ближе. Я не хотела сесть впереди с его мамой и папой. Они потеряли обоих детей из-за тех, кому доверяли.
Интуиция не подвела его отца, когда тот узнал о наших отношениях со своим сыном. Я оказалась той, кто привел его сына к смерти. Мне нужно было отпустить его в тот вечер в музее, тогда, возможно, он остался бы жив.
Я не поднимала взгляда от своих рук, ожидая, пока священник не начнет церемонию. Собор наполнился рыданиями.
Все плакали по принцу Тита, по принцу всех сердец, как представила мне его Бекки в первый день в академии. Я не могла плакать. От опустошающего чувства оцепенения я не могла пролить ни слезинки по человеку, которого любила всем сердцем. Он был настоящим мужчиной, он доказывал это каждый раз, пытаясь заявить права на Блейка, каждый раз, когда проявлял отвагу наподобие той, когда он отправился в Экерский Лес. Он доказал это, умерев за меня. Больше ему не нужно было доказывать это.
Я подняла глаза и увидела часть его гроба. Он совершенно не походил на гробы в фильмах. Он больше был похож на какой-то алтарь, на что-то до крайности хрупкое.
Я снова опустила взгляд на колени. Обе подруги держали меня за руки, тихонько шмыгая носами и утирая слезы.
В голове стало пусто, я думала лишь о пламени, о Поле и о пещере. Перед глазами мелькали картинки, как Люциан пронзал его, а в ушах стоял крик Элементальных драконов, словно прощальная песня. Это проигрывалось снова и снова в моей голове. Почему я ничего не замечала? Все признаки были налицо.