Грозовые Земли
Шрифт:
Саху явно волновался, да и его спутники нервно поглядывали за поднятые стены, на армаду воинов с яростными взорами.
Внезапно Лериса улыбнулась.
— Но не расстраивайтесь, это вполне естественно. Как вам предстоит убедиться, мой муж — великий монарх, ужас и великолепие нашего времени. Когда мы находимся на материке, мы живем среди роскоши и богатства, принимая дары от подчиненных королей. Но на родных островах мы предпочитаем исконную простоту. Вас можно извинить за ошибочное первоначальное мнение о нас. Мой муж считает, что долгое пребывание среди роскоши ослабляет воинов, а этого нельзя допускать. Здесь даже король живет как простой воин.
— Это очень благоразумно, ваше величество, — сказал Госс, потея теперь уже скорее от облегчения, нежели от жары. — Мы, разумеется, тоже храним основные обычаи наших предков с огромным почтением.
— Да, так и есть, — сказал Саху, бросая на Госса раздраженный взгляд, — и я снова прошу у вашего величества прощения за то, чего не понял по ошибке…
— Забудьте об этом, — беззаботно произнесла королева, хотя и понимала, что такие люди, как Госс не любят, когда их прерывают на полуслове. Она знала, что перехватила инициативу и не собиралась упускать ее. Зрелище неисчислимых сокровищ королевы, огромного количество оружия и непредвиденная сила самой Лерисы поразили гостей, как гром среди ясного неба.
— Теперь, — продолжила королева, — позвольте мне показать вам еще несколько наших хранилищ. Я уверена, что вы найдете интересным их содержимое. Затем мы вернемся в мой скромный дворец, где я велела приготовить пир в вашу честь! Не беспокойтесь, вам не придется пить кровь каггов.
При этих словах чужеземцы неуверенно засмеялись. Лериса взяла под руку одного из шессинов и улыбнулась Госсу, когда они пошли дальше.
— Я так рада, что мы сумели найти общий язык!
Он слегка поклонился, не замедляя шага.
— Безусловно, мы тоже этому рады, ваше величество.
Глава вторая
Шаззад, королева Неввы, расхаживала по широкой террасе своего дворца, словно беспокойная кошка. Придворные дамы поглядывали на нее с явным опасением. Королева и раньше отличалась активностью, но в последние месяцы она прямо-таки светилась энергией. Она мало спала, ела совсем немного, так что портнихи не успевали ушивать ее пышные платья.
Шаззад ходила взад и вперед, поворачиваясь под тихий шорох ткани, но ее голова оставалась повернутой в одну сторону, взгляд неотрывно следил за горизонтом на западе, устремляясь вдаль за маяк, в открытое море.
Королева в свои почти пятьдесят лет оставалась все еще прекрасной, несмотря на подернутые сединой волосы и худобу. С возрастом прелестные черты ее лица приобрели выражение силы и величия, а спина осталась прямой, словно древко гвардейского копья.
— Время обеда, ваше величество! — напомнила Луома, первая придворная дама, следившая за королевским распорядком.
— Я не голодна, — ответила Шаззад, рассеянно проводя пальцами по длинным, все еще почти полностью черным волосам. Кольца зацепились за жемчужины, вплетенные в волосы с помощью тончайшей серебряной проволоки, но королева этого даже не заметила.
— Госпожа, — решительно начала Луома, — вы должны поесть! За весь день у вас не было и крошки во рту, да и вчера вы отказались от ужина.
— Да нет же, я ела… — попыталась оправдаться Шаззад.
— Нет, я следила за этим. Вы лишь сделали глоток крепкого вина. Вы подорвете свое здоровье, если будете продолжать в том же духе! Пойдемте обедать.
Другие дамы приготовились полюбоваться на то, как королева отреагирует на такое дерзкое поведение. Пристально вглядевшись в лицо Луомы, Шаззад нетерпеливо вздохнула.
— Ох, ну хорошо!
Королева направилась к столу, и рабы откинули расшитое каменьями покрывало, укрывавшее ломившееся от яств деревянные блюда. Луома подала знак музыкантам, и они перешли от весенней утренней музыки к старинным обеденным мотивам, которые должны были поощрять аппетит. Наряды всех присутствующих на террасе были выбраны согласно времени года и дня, как и музыка. Все правила ежедневного ритуала твердо соблюдались и придворными, и слугами.
Другое дело, что придворные правила беспечно нарушала сама королева, которой давным-давно надоело то, что она считала просто какой-то упаднической манией, заставлявшей ее приближенный до последних мелочей придерживаться старых обычаев и законов поведения.
Она села за стол и принялась рассеянно ковыряться в тарелке, стоявшей перед ней. Рабы, стоявшие позади ее кресла, неторопливо и ритмично помахивали пышными опахалами, создавая легкое движение воздуха. День был прохладным, однако насекомые не имели никакого уважения к королевскому достоинству. Отмахнувшись от струйки дыма, поднимавшейся из серебряной чаши с благовониями, королева подала знак виночерпию, чтобы тот наполнил ее кубок. Но Луома взмахом руки отогнала юношу — и собственноручно налила в кубок воды.
— Ты испытываешь мое терпение, Луома.
— Вам предстоит руководить совещанием, моя королева. Вам понадобится ясная голова, если вы хотите, чтобы она вообще удержалась на ваших плечах.
— Да уж, верно…
Шаззад слишком хорошо знала, как ненадежно и неустойчиво основание любого трона. Ее собственный отец узурпировал власть, получив венец короля, скончавшегося при весьма загадочных обстоятельствах. А ей самой пришлось состязаться с немалым количеством претендентов и весьма вольно пользоваться услугами палача в первые годы своего правления. И, кстати, она приказала казнить женщину, занимавшую до Луомы должность ее личной камеристки.
Подобная близость к королеве давала слишком широкие возможности и соблазны — и подталкивала к предательству. Шаззад никогда не угнетала и не притесняла своих людей, но она давным-давно рассталась с иллюзиями насчет того, что можно доверять кому-нибудь из вельмож или придворных дам.
— Кое-кто готов был предположить, что стоит лишь разогнать этих жутких островитян — и сразу все успокоится, — сказала Луома, кладя на тарелку перед своей хозяйкой душистый печеный плод. — Но на самом деле шум и беспорядки продолжаются.