Грозы медового месяца
Шрифт:
Едва тронулись, как пришлось притормозить. На шоссе авария. На это и рассчитывал, потому и шел с таким упорством назад. Надо знать наверняка, что случилось с Гелей. А вдруг интуиция подвела, и мачеха осталась жива?
На шоссе стояло несколько машин, но ни милиция, ни «скорая» еще не приехали, люди суетились у помятого «Мерседеса», уже разбили переднее стекло и извлекли тело. Кто-то пытался оказать женщине первую помощь. В общем, была та самая суета, которая обычно не приносит ощутимых результатов. Люди
— Господи, ну чем же ей помочь?! Господи! — послышался чей-то крик.
Водитель спрыгнул из остановившейся фуры, прокричал:
— Эй, помощь нужна?
— Да уже нет, — отозвался кто-то. — Она умерла.
— Как умерла? — ахнула какая-то женщина.
— А вы разве не видите? Вот на моих руках сейчас и умерла.
— И-и-и… — тоненько заверещал кто-то. Потом раздался громкий женский плач.
— Ну, так что, мужики? — вновь крикнул водитель фуры.
— Да езжай уже! — махнул рукой кто-то из группы стоящих у «Мерседеса» людей.
Дальнобойщик сплюнул и полез в кабину. Когда машина тронулась, сказал, словно пожаловался:
— Вроде молодая. Жить и жить. Всегда говорил: бабе за рулем не место. Баба, она баба и есть.
Кивнул согласно, думая о своем: Геля умерла. Интуиция не подвела. И тут вдруг дошло: а как же наследство? Выходит, что после убийства Константина Дурнева и трагической гибели его сына, единственная наследница — вдова. Родители Дурнева умерли, братьев-сестер не было. А после смерти Гели наследуют ее ближайшие родственники. То есть родная сестра. Выходит, что его жена Элеонора — теперь единственная наследница огромного состояния?
Даже пот прошиб, когда он это понял! Вот как все повернулась! Теперь ее тем более надо найти. Пусть заканчивает ломать комедию, становится вновь собой, Элеонорой Лебедевой, и подает заявление о вступлении в права наследства.
Подумалось вдруг: а может, и ему стоит воскреснуть? А как же негативы? А свидетель? Ренат Гусев? Со смертью мачехи все еще больше запуталось. Сидел, пытался осмыслить ситуацию. В «Мерседесе» остались его вещи. Если он объявится живым и милиция начнет копать, возникнет вопрос: как эти вещи там оказались? Потом возникнет еще много вопросов. Он здорово наследил на юге. Нет, лучше оставаться мертвым.
Но как без проблем воскресить Элю? Для начала ее надо найти. Потом все обсудить и найти выход. Допустим, муж от отчаяния уехал на юг со случайной любовницей, когда молодая жена сбежала. Та женщина в машине — не Эля. Потом сбежавшая жена узнает о трупах на шоссе, о наследстве, и — ах! — произошла нелепая ошибка! Вот она я, Лебедева Элеонора, и подайте сюда мои денежки! Хорошо? Хорошо! Как заставить ее вернуться, придумает потом. В конце концов Эля его боится, видел это в глазах жены.
Вздохнул с облегчением. Выход есть.
— Ночевать где собираешься? — спросил у водителя.
— Едем пока.
— То есть никаких планов нет?
Шофер отрицательно покачал головой.
Ехали они до полуночи. Когда на другой стороне показалась группа кафе, и среди них «Ивушка», попросил:
— Свернем? Место хорошее: рекомендую.
Водитель притормозил, потом развернулся и съехал с обочины. Фура вскоре остановилась.
В «Ивушку» пошли вместе. Разумеется, кафе работало круглосуточно, в любое время проезжающие могли найти здесь приют. Но все затихало обычно к часу ночи, и хозяева могли поспать.
Из подсобного помещения выплыла пышнотелая Маша.
— Чего желаете? — спросила, зевая.
— Горяченького бы, — пробасил водитель фуры.
— Есть борщ, суп харчо. Шашлык можно зажарить.
— Можно, — согласился водитель.
— Так жарить? — нетерпеливо спросила Маша.
— Все давай, — кивнул водитель.
Та вновь исчезла в подсобке.
Водитель вдруг подмигнул ему:
— Во, баба? А?
Он недоумевающе поднял брови.
— Хороша говорю, а?
— Да, наверное, — сказал равнодушно.
— Ничего ты, парень, в бабах, видно, не понимаешь, — вздохнул водитель. — Тебе, небось, подавай пигалицу в юбчонке до пупа. А толку-то с нее, а? Толку-то, говорю?
— На вкус и цвет… — осторожно заметил он.
— Эх, молодежь! — махнул рукой дальнобойщик и вышел на улицу.
Роскошная Маша вновь выплыла в обеденный зал. Зевнув, сказала:
— Платить-то кто будет?
— Сколько? — тут же полез он в карман за деньгами.
Вдруг появился хозяин. С расспросами не полез, подождал, пока Маша уйдет. Потом улыбнулся золотозубо, сказал:
— Здравствуй, дорогой. Никого не было, никто ничего не спрашивал.
— Знаю, — коротко кивнул он.
— Проблемы, дорогой?
— Нет никаких проблем.
— А то смотри. Я, как обещал, все скажу. Были вдвоем, шашлык кушали, вино пили. Девушка красивая, блондинка. В очках, в куртке. Красивая такая куртка, цвет вишни, как жена сказала.
— Кожаная? — внезапно севшим голосом спросил он.
— Что, дорогой?
— Куртка на ней была кожаная? И очки. Солнцезащитные очки. На дужках стразы. То есть разноцветные камешки.
— Точно! — кивнул хозяин.
— Значит, они здесь были? На чем приехали?
— Как это на чем? На белых «Жигулях», все, как ты сказал.
— То есть… Черт меня возьми!
И тут вновь появилась Маша. Прошла неторопливо, плавно, покачивая тяжелыми бедрами. Хозяин кафе обратился к ней: