ГРУ в годы Великой Отечественной Войны. Герои невидимого фронта

Никольский Виталий Александрович

В этот период мы получили в дополнение к имевшимся задачам еще одну — выяснять на освобожденной территории причины гибели наших групп и разведчиков. Для поисков нужных службе людей и следов работавших в оккупированной Польше наших разведчиков мне с пилотом лейтенантом Решетняком пришлось лететь на «По-2» из Люблина в Седлец, в районе которого прекратила свою работу одна из наших разведгрупп, выброшенная в тыл немцев еще в 1943 году. В пути нас застал сильнейший снежный шторм. Нашу «стрекозу» бросало из стороны в сторону, как былинку. В довершение всех неудач мы заблудились. Попытались снизиться для ориентировки по наземным объектам, но чуть не врезались в вершины Свентокшиских гор. Видимость была равна нулю. Стрелка компаса прыгала из стороны в сторону, не давая возможности определить направление полета даже приблизительно. Опасаясь перелететь Вислу и сесть к немцам, мы решили приземлиться на первой же

поляне и переждать буран. Не без труда нам удалось найти подходящую площадку, и мы сели на опушке какого-то лесного массива. Начинались сумерки. Вдруг через сетку крупных снежных хлопьев мы заметили группы людей, перебегавших от укрытия к укрытию. Первая мысль была: «Немцы», — но тут же мы заметили среди приближавшихся женщин. Это нас успокоило, и мы пошли им навстречу. Неизвестные оказались жителями соседней маленькой деревушки, решившими, что в их лесу совершил посадку немецкий самолет, и намеревавшимися забрать в плен летчиков. Вооружившись кто чем смог, на шум мотора бросились не только мужчины, но и женщины, что и спасло нас всех от крупной неприятности, т.к. первоначально мы собирались срочно взлетать, прикрываясь огнем своего турельного пулемета.

Узнав, что мы русские, поляки сердечно нас приветствовали. Самолет они на руках дотащили до крайнего дома и взяли под охрану, а нас пригласили на ужин, в котором приняло участие почти все взрослое население этой деревни. Возник импровизированный митинг, который прошел с редким подъемом. Всем руководил и командовал секретарь сельской ячейки ППР «Николай», представившийся нам по своей партийной кличке. Особые симпатии к Советской Армии объяснялись, вероятно, еще и тем, что свыше 20 человек из этой деревни было расстреляно за связь с партизанами, и жители люто ненавидели немцев.

Рассказывая о партизанском движении в районе Седлеца, «Николай» случайно заметил, что недалеко от их деревни в лесу в августе упал, подбитый, очевидно, советский самолет. Пилоту удалось выключить зажигание, и машина не сгорела, а спланировала на деревья, но удар был так силен, что экипаж погиб. Один из летчиков с перебитыми ногами застрелился, вероятно, не желая попадать в плен к противнику. Подошедших к самолету польских партизан удивило то обстоятельство, что в самолете был немецкий мотоцикл. Экипаж в составе шести человек был похоронен на месте, а самолет сожжен. Нам стало ясно, что товарищи «Николая» обнаружили самолет Саркисова. Шестым был инженер эскадрильи.

Допоздна поляки беседовали с нами, каждый зазывал к себе в дом, пытался угостить чем мог. Нашлись старые солдаты, участники Первой мировой войны, вспомнили старые солдатские песни, показывали нам Георгиевские кресты, медали.

Утром провожать нас высыпала вся деревня, и, пока можно было различить с самолета, наши новые друзья махали шапками, платками, руками.

Позже, уже по окончании войны, делегация нашей 5-й эскадрильи особого назначения выезжала к месту катастрофы. Саркисов и его боевые друзья, погибшие при выполнении задачи смертью героев, были перевезены в г. Седлец и похоронены там в братской могиле наших солдат и офицеров, павших за освобождение Польши.

Как было установлено, все члены экипажа погибли при падении. Лишь один Миша Федоров был тяжело ранен и, вероятно, застрелился, не желая попадать живым в руки врага.

К концу 1944 года фронт далеко продвинулся на запад. Была освобождена значительная часть Польши, но усилия разведки нужно было наращивать. Противник продолжал упорное сопротивление, хотя было ясно, что его окончательный разгром уже близок.

На освобожденной территории Польши бродили многочисленные банды украинских националистов — бандеровцев, отряды НСЗ Армии Крайовой, руководимой реакционным лондонским правительством Польши, возглавляемым Миколайчиком, целые части и подразделения разбитых немецких армий. Весь этот сброд иногда объединялся и творил бесчинства в нашем тылу, нападая на мелкие подразделения и гарнизоны, уничтожая администрацию Народной Польши — рады народовы, милицию, отдельных патриотов, боровшихся в период немецкой оккупации в партизанских отрядах Армии Людовой. Много таких банд скрывалось в лесах белостокского воеводства. В Белосток нам приходилось неоднократно выезжать по делам службы вскоре после его освобождения от немцев 27.07.1944 г. Этот город за 4 года успел 5 раз побывать в руках различных хозяев: до сентября 1939 года он входил в состав Польши, с сентября 1939 по июнь 1941 года, после освобождения нашими войсками Западной Белоруссии и до начала войны, включен в состав БССР, с июня 1941 по июль 1944 года оккупирован немцами и входил в состав так называемого генерал-губернаторства, в июле 1944 года вновь присоединился к БССР, а позже, в 1945 году, вновь передан Польше.

В этот многострадальный город война

согнала представителей многих национальностей, часть которых могла представлять известный интерес и для нашей службы. В одну из поездок в Белосток нам удалось собрать сведения о настоятеле местного кафедрального собора ксендзе Хессе. Это был весьма влиятельный в округе человек, пользовавшийся авторитетом в религиозных кругах не только своего воеводства, но и во всей Польши.

Нужно заметить, что влияние церкви в этой католической стране было весьма сильно, и ее служители вели свою паству зачастую далеко не по Христовым заповедям. Они восстанавливали поляков против всего советского, считая наших людей врагами не только в классовом, но и в национальном и религиозном отношениях. Часто ксендзы возглавляли не только идейно, но и в прямом смысле вооруженные банды, и крест не мешал им умело орудовать «маузером».

Привлечь такую фигуру, как Хесс, хотя бы по материальным побуждениям, в число своих друзей было весьма заманчиво, и мы с майором П.Н.Савельевым решили познакомиться с популярным служителем бога. В особняке неподалеку от собора нас встретил высокий представительный старик лет 60 и радушно пригласил в свои апартаменты, которым мог позавидовать крупный помещик или преуспевающий делец.

Через несколько минут молодая симпатичная женщина-прислуга (католические священники не могут жениться, но им не возбраняется иметь женский обслуживающий персонал) накрыла на стол. Появились деликатесы, вино, коньяк, как в добрые довоенные времена. Представившись работниками советской комендатуры города, мы после краткого обмена общими фразами о тяготах войны для народа, скорой победе, трудностях восстановления разрушенного хозяйства, больших жертвах польского и советского народов в достижении разгрома врага, перешли к делу. «Не смог бы уважаемый пан пробощ [7] выступить с пастырским воззванием ко всем лесным группам католиков, призвав их прекратить бесцельное кровопролитие? Это полностью соответствовало бы духу христианской морали и подняло бы еще выше авторитет господина Хесса как поборника мира не только в глазах прихожан, но и у новой администрации», — начали мы.

7

Пробощ - настоятель католич. соборного капитула, монастыря; католич. священник в Польше

Ответ был отрицательным. Священнослужители римско-католической церкви не вмешиваются в политику, и он лично, без благословения папского нунция в Варшаве (еще занятой немцами), такую акцию предпринять не сможет.

Все наши попытки доказать богоугодность и гуманность такого послания ни к чему не привели. Ксендз категорически отказался подписаться под воззванием и показал себя во всей красе как ярый наш враг, желающий всех кар небесных на головы безбожников-большевиков. Неприязнь к русским можно было чувствовать сквозь вежливую, великосветскую речь, даже сквозь комплименты русским героям, на которые не скупился воспитанный хозяин.

Пытаться воздействовать на него материально было бессмысленно, т.к. по полученным нами накануне данным ксендз являлся подпольным миллионером. При немцах в городе работало через подставных лиц несколько кинотеатров, принадлежавших Хессу, и, как утверждали информированные товарищи, пан пробощ имел солидные вклады в банках нейтральных государств.

В ходе беседы, после некоторого возлияния, хозяин перешел в атаку на наш атеизм. Он едко высмеивал православное духовенство, которое, по его словам, больше внимания уделяло воспитанию свиней и коров, чем паствы, и добилось из-за своей безответственности перед церковью смятения умов, хаоса и революции, уничтожившей основы христианства. По словам подвыпившего хозяина, Польша никогда не пойдет по такому пути, т.к. ее народ в первую очередь управляется церковью и лишь после владыки небесного признает владык земных. Окончив жаркие дебаты, мы ни с чем ушли от хлебосольного хозяина. Какие-либо надежды на его содействие, хотя бы косвенное, пришлось отбросить. Это был хитрый и коварный враг. Через небольшой промежуток времени дела вновь свели нас с настоятелем белостокского кафедрального собора.

Нам стало известно, что в подвалах этого древнего сооружения находится склад оружия банд АК, и как старым знакомым настоятеля собора нам пришлось провести негласный досмотр «святыни». Наш «друг» охотно согласился быть нашим гидом и сделал по ходу осмотра церкви, ее интерьера, отличную лекцию по истории не только костела, но и Белостока в целом. Как выяснилось, пан пробощ в прошлом окончил Петербургский университет и свободно владел, кроме русского и польского, немецким, английским и французским языками. Действительно, далеко было русскому попу до этого просвещенного иезуита.