Грубая обработка

Харви Джон

После того как она отметила свое тридцатилетие, она отклонила одно очень серьезное предложение выйти замуж и продиктовала заявление об уходе. На следующее утро она предложила свои услуги преподавателя права в одном из известных учебных заведений.

Такой была Сюзанна Олдс.

– Почему вы привели меня сюда?

– Все комнаты для допросов заняты.

– Чем плох ваш кабинет?

– Я думал, что вы захотите позавтракать.

Она посмотрела на Резника сквозь опущенные ресницы.

– Кофе, –

попросила она. – Черный.

Он усмехнулся и продвинулся на несколько шагов вдоль очереди. Ни сальмонелла, ни листерия не уменьшили аппетит полицейских на бесконечные яичницы, бекон, колбасу, хрупкие поджаренные в масле ломтики хлеба.

– Здесь, – показал Резник. – В углу немного потише. Она умела носить себя, и, когда пошла, большинство глаз следовали за ней, как за магнитом.

– Счастливчик! – произнес один офицер слишком громко, так, что его услышал Резник. Одного взгляда, который бросил на него инспектор, было достаточно, чтобы в горле у шутника застрял кусок колбасы.

– Я полагаю, что мы не рассматриваем эту встречу как развлечение – улыбнулся Резник, усаживаясь.

– Я уже давно отказалась от попыток на этом фронте. – Она попробовала кофе, он оказался не таким противным, как она боялась. – Особенно если это касается вас.

По правде говоря, она никогда и не начинала. Она не заходила дальше вежливых вопросов относительно семейного положения инспектора, было несколько случайных встреч. Однажды последовало приглашение на официальный обед, но Резник его не принял.

– Тогда это мистер Чао, не тан ли?

– Естественно, он обеспокоен тем, что произошло вчера вечером. А также последствиями и выводами, которые могут быть неоправданно сделаны из этого.

Резник улыбнулся. Сюзанна Олдс была элегантной женщиной. Если посмотреть на вещи реально, она была умным соперником. Он был лишь ненамного старше нее и всего на несколько дюймов выше ростом. Она откинулась на стуле с чашечкой кофе в руке. Ее волосы были зачесаны назад и заколоты шпильками. На ней была свежая белая блузка со свободно завязанным черным бантом у горла, темно-серый костюм, жакет которого слегка расширялся внизу, и простые черные туфли без каблуков.

– Последствия и выводы, – передразнил Резник.

– Давайте не будем терять время, инспектор, изображая из себя наивных простаков. Ваши офицеры уже потратили много энергии и времени, пытаясь доказать, что мой клиент имеет отношение к этому несчастному инциденту в ресторане его сына.

– Он ваш клиент?

– Да. У нас контракт, оговаривающий мои адвокатские услуги.

– Учитывающий любые возможные происшествия?

– Совершенно верно.

– И в чем заключаются услуги, которые вы оказываете ему в данном случае?

– Выразить его сожаление, что вообще произошла подобная вещь, хотя, конечно, он

ни в коей степени ни в чем не виноват. Ни сам мистер Чао, ни его сотрудники. Сообщить вам, что он поручил всем, кто работает на него, оказывать полиции полное сотрудничество.

– А сотрудничество самого мистера Чао?

– Инспектор, случилось тан, что мой клиент просто оказался владельцем помещения, где имели место эти беспорядки. Его не было там в это время, ни он и никто из его семьи не замешаны в этом деле никоим образом. Почему мистер Чао должен предоставлять себя в распоряжение полиции в этом деле, почему должен оказывать ей услуги?

Резник не торопился. Когда он кончит беседу с Сюзанной Олдс, ему придется толковать и с другими людьми, которые уже ожидают его, но эти разговоры не будут столь же принципиальными, столь важными.

– Если то, что вы сказали, правда, мисс Олдс, зачем ему понадобилось вызывать вас рано утром и отнимать у вас дорогое время?

– Скажем так, – ответила она, оставив недопитым свой кофе и смахивая воображаемую пылинку с юбки, прежде чем встать. – Мистер Чао достиг значительного положения в кругах бизнеса за счет как своей дальновидности, так и осторожности.

«Хорошо, – подумал Резник, – хорошо: на данный момент пусть остается тан».

На столе инспектора его дожидались три послания. Звонил Риз Стэнли, чтобы узнать, как продвигается расследование по делу ограбления его дома. Будет звонить снова в одиннадцать. Скелтон собирается быть в центральном полицейском участке до обеда и хочет поговорить с Резником. Дважды звонил Джефф Харрисон, будет звонить еще.

Резник распахнул дверь в комнату детективов.

– Это послание от инспектора Харрисона?..

– Прошло через меня, сэр.

– Есть какие-либо соображения о том, чего он хочет, Линн?

– Не сказал, сэр. – Ее круглое лицо делалось еще круглее, когда она улыбалась.

Хмм. Насколько он помнил, Джефф был человеком настроения. Даже более того. Иногда ездил на охоту. Посетитель полицейских столиков в задних комнатах некоторых баров.

Стэнли, Скелтон, Харрисон. Резник решил пойти и поговорить с – как его зовут? – с Грабянским. Вероятно, это один из новеньких членов польской колонии.

– 18 —

Когда зазвонил телефон, Гарольд Рой сидел над стаканом томатного сока и пытался сконцентрировать внимание на сценарии. Если окончательная правка не займет у них половины всего утра, стоит подключить третью камеру, чтобы сделать реверсивные снимки крупным планом. По крайней мере, у монтажницы будет дело, помимо отгадывания кроссвордов из «Индепендент» и шлифования собственных ногтей.

– Да, – бросил он в телефонную трубку, отвечая Алану Стаффорду. – Конечно, я слушаю.