Группа риска
Шрифт:
В комнате у матери горел свет, но привычного звяканья посуды слышно не было. Толя прошел в свою комнату и едва начал снимать куртку, когда кто-то открыл дверь из коридора. Толя недовольно обернулся: даже мать, не говоря уже о соседях, всегда стучала.
— Ты зачем деньги взял?
Вошедший мужик выглядел довольно тщедушно, но настроен был решительно. Правая рука что-то прятала за спиной.
— Какие деньги?
— Которые у меня из кошелька забрал. Чего, думал, не замечу, да?
— Ничего
Настроение было слишком хорошим для того, чтобы ругаться и выяснять отношения. Если бы Толе удалось заработать за вечер больше, то он отдал бы мужику то, что взял у него перед уходом. Но отдавать было нечего.
— Чего, не понял? Не брал я у тебя ничего! Иди, поищи в другом месте!
— Ах ты, сучонок! — мужик отошел от входной двери. — Не брал, говоришь!
— Пошел на х… И дверь закрой.
— Сам пошел! — мужик сделал еще шаг и поднял правую руку. В ней оказался топорик для рубки мяса.
— Э-э, осторожней! — рявкнул Толя, отскакивая к окну. Он пожалел, что оставил кастет под матрасом. — Ты чего, псих, что ли? Говорю, не брал я у тебя ничего!
— А мне по х… — заорал мужик, придвигаясь к Толе ближе. Топорик, видимо, был тяжелым: рука начала дрожать, а лезвие склонялось все ниже и ниже к поросшему седым волосом тощему плечу. — Сука, у своих берешь, да?
— Ничего я у тебя не брал!
Соседи из квартиры этажом ниже принялись стучать по батарее отопления.
— Я тебя сейчас замочу, гаденыш, — пробормотал мужик, икнул и, с трудом поднимая над хилым плечом оружие, пошел на Толю.
— На, подавись! — Толя выгреб из кармана несколько мятых купюр и швырнул их на пол.
Мужик остановился, пытаясь сфокусировать взгляд на новом объекте и определить его ценность. Толя прыгнул на кровать, перекатился и соскочил на пол, оказавшись за спиной у мужика. Раскрытая дверь была совсем рядом, и, пока мужик разворачивался, Толя десять раз успел бы выскочить в коридор, но уходить так просто не хотелось.
— На, с-сука, получай! — заорал Толя и изо всех сил ударил мужика ногой в поясницу. Выронив топорик, тот отлетел к подоконнику и упал, с противным звуком ударившись лбом о батарею.
Толя выскочил в коридор. В дверях второй комнаты, прислонившись плечом к косяку и уставившись в потолок бессмысленным взглядом, стояла мать. Толя хотел сказать ей что-нибудь грубое и злое, но нужных слов подобрать не смог и ограничился тем, что просто выругался.
Оставаться в квартире не стоило — обозленные ежедневными скандалами соседи могли вызвать милицию, да и мужик этот вполне мог очухаться настолько, чтобы достаточно точно рубануть топориком Толе по голове. Так что эту ночь стоило провести где-нибудь в другом месте.
Толя хлопнул входной дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, и скатился вниз по лестнице.
Через несколько минут после того, как Толя
— Знаете, почему бритоголовые так быстро ездят? — спросил Карев, обуваясь.
— Нет, — ответил Николаев, высматривая подъезд Ерастова.
— Чтобы не забыть, куда надо ехать.
— А-а… Останови здесь, не надо вплотную подъезжать. А это ты про кого?
— Да просто так.
Дима остановил машину, выключил мотор и убрал магнитолу в бардачок.
— Ну что, пошли?
— Пошли, — Николаев распахнул дверцу. — У него пятый этаж, так что можно всем вместе идти.
Они поднялись, и Николаев позвонил в дверь. Открыли почти сразу.
— Здравствуйте, мы из милиции, — Николаев махнул своим удостоверением и шагнул в коридор, оттесняя открывшую им женщину. — Толя дома? Вы, если не ошибаюсь, его мать?
— Да ушел он, только что, — женщина отступила в сторону, и опера прошли до середины коридора. Николаев толкнул дверь одной из боковых комнат…
— По-моему, его… Действительно, пусто. А давно он ушел?
— Минут десять.
— И когда, говорил, вернется?
— Да не говорил он ничего! А вы по какому вопросу?
— По служебному, обычная плановая проверка, — Николаев вошел в комнату и остановился, разглядывая ее скудную обстановку. — Если не возражаете, мы здесь немного посмотрим.
— Вы из милиции? Я — потерпевший! — из соседней комнаты в коридор выбрался тощий мужчина в мятых брюках и голубой майке с дырой на груди. На лбу у него стремительно набухала внушительных размеров шишка. — Он у меня сначала деньги украл из кошелька, а потом как врезал! Двадцать тысяч.
— Чего двадцать тысяч? — Карев подошел к потерпевшему вплотную, поморщился от перегара и отшагнул назад, спрятав руки в карманы. — Долларов, наверное?
— Да нет, наших! — мужик потер ушибленное место и подтянул спадающие штаны. — Знаете, как болит?
— Догадываюсь, — Карев посмотрел на мужика с таким видом, как будто собирался ему добавить, но не мог рассчитать силу удара. — Меньше пить надо, тогда и болеть не будет.
— А чего вы меня… упрекаете! — непривычное слово далось с трудом, и мужик остановился, чтобы перевести дыхание.
— Помолчи, — оборвал его Петров. — А то я сейчас налоговую полицию вызову. Будешь им объяснять, откуда у тебя в кармане двадцать тысяч баксов валяется.
— Да я… — мужик сник, вяло взмахнул рукой и отошел в сторону.