Группа Тревиля
Шрифт:
— Об этом, как правило, молчат, — сказал Эрик Калыньш по прозвищу Палач, глядя на лицо американца. — Скорее принято говорить, что вам страшно. А вам, имейте в виду, ещё не раз будет страшно.
— Но вам знакомо это ощущение счастья, когда предстоит действовать?
— Да, — сказал Эрик Калыньш по прозвищу Палач. — И точка. Нечего об этом распространяться. А то всё можно испортить. Когда слишком много говоришь о чем-нибудь, всякое удовольствие пропадает.
— Оба вы болтаете вздор, — сказала американка. — Погонялись в машине за тремя беззащитными животными
— Прошу прощения, — сказал Эрик Калыньш по прозвищу Палач. — Я и правда наболтал лишнего.
«Уже встревожилась», — подумал он.
— Если ты не понимаешь, о чем мы говорим, так зачем вмешиваешься? — сказал американец жене.
— Ты что-то вдруг стал ужасно храбрый, — презрительно сказала она, но в ее презрении не было уверенности. Ей просто было очень страшно.
Эрик Калыньш по прозвищу Палач проверил все стволы — свой, как обычно, но и стволы американцев, хотя им оставалось всего два-три часа хода по Зоне.
— Если что случится, вы стреляйте из «Калашникова», — сказал Эрик Калыньш по прозвищу Палач. — Вы к нему привыкли. СВУ оставим у вашей жены. Я беру свою пушку. Теперь послушайте, что я вам скажу. — Он оставил это напоследок, чтобы не встревожить американца. — Место тут опасное. Я предлагал вам не праздновать, пока мы не вернёмся, но вы отказались. Так вот, здесь я в прошлый раз видел снорка. Это бывшие люди, чрезвычайно опасные — быстрые и сильные. Вы сразу отличите их от других существ — если они далеко, то они будут нюхать землю, у них такие лица, будто на голову надет рваный противогаз — никто не знает, настоящий ли это противогаз, истлевший от времени или просто у них отрос хоботок, похожий на шланг, ведущий к банке с активированным углём. У нас раньше эту банку носили в сумке на поясе, а не как у вас, сразу прикрученную к маске.
Так вот, снорки могут разорвать вас пополам, и убежать от них нельзя. Они всё равно быстрее вас. Вы будете обязаны их убить, причём сразу. Когда они ранены, добить их очень трудно. Не пробуйте никаких фокусов. Выбирайте самый легкий выстрел.
Да, я понимаю, что вас тревожит — снорки как бы не звери, не обычные монстры.
Снорки — это бывшие люди.
Но знайте, закон будет на вашей стороне. Эти случаи официально оговорены во Втором международном соглашении по статусу Зоны.
Американец дёрнулся, но ничего не сказал.
Они уже миновали пространство между холмами, и Палач стал думать, что напрасно пугал американца, который сиял как блин.
Они остановились, чтобы хлебнуть воды, а американец снова приложился к фляжке.
И тут на них выскочили два снорка. Видимо, они вынюхали след кого-то другого, но в какой-то момент он пересёкся со следом группы Эрика.
Снорки выскочили из-за кустов как гончие и стали стремительно приближаться. Хоботки на их мордах стремительно мотались, что стороннему наблюдателю могло показаться смешным. Но Эрик не был ни новичком, ни сторонним наблюдателем.
Он открыл огонь с дальней дистанции.
Его помощники не отставали, но первым счёт открыл
А вот третьего они как-то упустили.
Стрелял по нему американец, а его жена была слишком далеко и просто громко кричала.
Американец взял прицел повыше и снова шарахнул по снорку из автомата экономной очередью в три патрона. Снорки подпрыгивали, как бы отжимаясь от земли всеми четырьмя конечностями. Они пришли сюда по запаху, догадался Палач. Нет ничего более сильного, чем запах секса, и вот они пришли по этому запаху, и теперь, из-за этого приключения, счёт идёт на секунды.
Он вскинул ствол и выстрелил в третьего снорка, пока американец только поднимал свой автомат.
Эрик Калыньш по прозвищу Палач отступил в сторону, чтобы выстрелить снорку в голову.
Американец стоял на месте и стрелял в грудь, каждый раз попадая чуть-чуть ниже, чем нужно, его жена выстрелила издали, когда снорк прыгнул на её мужа. Она попала своему мужу в череп, сантиметров на пять выше основания, немного сбоку.
Теперь Американец лежал ничком всего в метре от того места, где валялся дохлый снорк.
Эрик Калыньш по прозвищу Палач опустился на колени, и осмотрел коротко остриженную голову американца. Кровь впитывалась в сухую, рыхлую землю.
Эрик Калыньш по прозвищу Палач встал и увидел лежащего на боку снорка: ноги его были вытянуты, а по животу, в рваных дырах истлевшего обмундирования ползали вши. «А хобот хорош, черт его дери, — автоматически отметил его мозг. — Маска противогаза просто вросла в кожу. Я, правда, не буду отдирать, чтобы посмотреть, что там». Потом Эрик Калыньш по прозвищу Палач свистнул товарищу, чтобы тот обшарил карманы убитого американца, а потом пошёл к женщине, что плакала в стороне.
— Ну и натворили вы дел, — сказал Палач совершенно безучастно. — А он бы вас непременно бросил.
— Перестаньте, — сказала она.
— Конечно, это несчастный случай, — сказал Палач. — Я-то знаю.
— Перестаньте, — сказала она.
— Будет много возни, — сказал он. — Это хорошо, что вы так придумали. Обычно комиссары ООН не выезжают на труп, если он находится внутри Периметра. Можно было убить его как-нибудь иначе. Мы не сумеем составить акт, мы сталкеры, и нам вовсе не хочется под суд. Хотя мы что-нибудь придумаем, если в Америке подойдёт не визированный администрацией Периметра документ.
— Перестаньте! Перестаньте! Перестаньте! — крикнула женщина.
Эрик Калыньш по прозвищу Палач посмотрел на неё своими равнодушными глазами остзейской голубизны.
— Больше не буду, — сказал он. — Я немножко рассердился. Ваш муж только-только начинал мне нравиться.
— О, пожалуйста, перестаньте, — заплакала она. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, перестаньте.
— Ладно, — сказал Палач. — Пожалуйста — это много лучше. Теперь я перестану.
И группа пошла дальше.
Американец остался лежать чуть в стороне от тропы и смотрел в низкое пасмурное небо Зоны открытыми глазами.