Грущик

Чем сознательнее становится человек, тем сильнее он задумывается, зачем появился на свет. Рефлексировать на тему бытия люди начинают в разном возрасте, и чем больше находится ответов, тем больше возникает новых вопросов. С приобретением жизненного опыта многие аспекты оседают в разуме, но главная дилемма – смысл жизни – не может не терзать до самых последних дней. Там, где появляется осознание сущего, появляется и мечта. Хорошо, если она простенькая. Купить машину, например. Только есть одна проблема – потенциальный автомобиль ждёт тебя в будущем, а живёшь ты сейчас. И потом, за одним желанием тянутся другие, и ещё, и ещё… Бесконечный бег за грёзами можно было назвать причиной для существования, если бы не размытые временные рамки и конечность результата. Ну копил ты полжизни на этот «Мерседес», купил его,

Многие считают, что дети и продолжение рода являются причиной, почему каждый из нас должен жить. Спорить с этим трудно, потому что само по себе понятие «жизнь» подразумевает преемственность. Жизнь обязана рождать новую жизнь, иначе планета вернётся в эпоху динозавров. Но, как и в случае с мечтой, ребёнок – это, говоря геометрическими терминами, отрезок, а не луч. И не стоит забывать, что сын или дочь – плод усилий двух человек, а значит и причина жить получается какая-то половинчатая. Ты учишься, занимаешься саморазвитием, работаешь над красотой своего тела и прочим определённо не только для того, чтобы когда-нибудь встретить личность противоположного пола и настругать с ним мал-мала меньше. Конечно, есть и такие индивиды. Именно среди них большой процент тех, кто не понимает, что за рождением начинается воспитание. Другие люди, забывающие о себе в пользу своих чад, очень быстро стареют духом. Описывается это всё ситуацией, когда человеку, которому не исполнилось и 50 лет, уже ничего не нужно, ведь он родил и воспитал наследника. Снова всплывает риторика – теперь можно собираться на тот свет?

Ещё меньшее доверие к субъектам, которые свято уверены в том, что человек живёт ради того, чтобы умереть. То есть причина жизни лишь в том, что она конечна. Раз уж тебе дали сколько-то лет на Земле – бери и не возникай. Такой взгляд на положение вещей вызывает недоумение, в лучшем случае. Звучит такой бред только как нелепая отговорка для тех, кто с глобальными целями на жизнь ещё не определился. Жизнь – не симулякр и не восхитительно сделанная копия. Жизнь – всегда оригинал. Однако никаких универсальных причин жить нет и быть не может. Локальный же смысл человеческой природы кроется в том, чтобы ощущать себя кому-то нужным. Одним своим существованием скрашивать суровые будни для того, кто рядом с тобой, друга по интересам или родственника. Человек, который постоянно чувствует свою важность для другого себе подобного, самый счастливый на свете. Сейчас, в настоящем. А о том, что будет дальше, знает только Бог. Если он есть.

Согласно этому выводу, вера в который абсолютна, я ещё не жил на этой планете ни дня. Вся моя помощь родным и близким была столь локальной, что есть уверенность: справились бы и без меня. И родителям, и дедушке, в доме которых приходилось обитать, я скорее мешал. Постоянно возиться со мной не входило в их распорядок дня, а стать полностью самостоятельным у меня не получалось. Главным образом из-за моей чудовищной непрактичности в быту. До сих пор картошку чищу по 30 минут. Насчёт отношений даже рассказать, по сути, нечего. Ни у одной женщины я никогда не вызывал симпатию, а о любви даже говорить как-то неприлично. Да и было их – на пальцах одной руки пересчитать. Всю жизнь меня окружали хорошие друзья. Многие из них были для меня первым выбором, чтобы обсудить нечто радикально важное. Я для них таким был очень редко. У всех семьи, подруги, уже жёны… Понимая суть своих проблем, вместо того, чтобы активно с ними бороться, я погрузил часть себя в кокон. Он покрыт жёсткой мембраной, туда никому не добраться. Ему не суждено отягощать моё существование, вплоть до мгновения, пока не произойдёт надрыв. В этот момент все мои ужасные воспоминания вылезают наружу, а сознание заполняет ощущение собственной мелочности и ничтожности для этого мира. Именно тогда вновь вспоминаю, что я «поломанный» человек.

Тот день, когда я уверовал в свою атавистичность, стал моментом, когда я обрёл некоторый уровень отважности. Интерпретировать это понятие можно по-разному, но для меня очевидно одно: отвага – это способность поступиться своими ценностями в угоду тем, кто тебе дорог. Говоря иначе, отвага – высшая степень альтруизма. Максимальное проявление человеколюбия, тяга к постижению мироздания. Отдать последние деньги и самому остаться с голой задницей – это про меня. Упоминание слова «отвага» у большинства людей ассоциируется с военными действиями, и недаром. Там людям порой приходится жертвовать не какими-то локальными прелестями вроде времени или драгоценностей, а собственной жизнью. Но быть отважным нужно не только тогда, когда человек рядом с тобой умирает. Им надо быть всегда. Внимательно слушать, вникать в проблемы и помогать их решать – то небольшое, что для этого требуется.

* * *

Смириться со своим бесконечным одиночеством – это страшно. Те люди, которые окружали меня раньше, и те, кто по-прежнему находится рядом… Я постоянно чувствую вину перед ними. Физически они близко, но морально очень далеки. Хотя правильнее будет сказать, что это я от них далёк. И на то есть причина.

Моё прошлое всегда со мной. В нём, конечно, есть и хорошее, что позволяет с улыбкой на лице вспоминать «первую любовь и первый стакан», но больше иного. Того, от чего хочешь избавиться, но не получается. Не выходит.

Аскетичность и замкнутость – это нормальный стиль плавания по течению жизни для многих моих современников различной степени прогрессивности. Но исходные данные изначально неравны, если на тебе постоянный гнёт мерзких, отнюдь не фантасмагорических образов из прошлого. Когда ты мирно, украдкой вспоминаешь о ножах и вилках, воткнутых в человеческую плоть, это говорит о том, что тебе не было страшно даже в те моменты, когда жизнь показывала свою тёмную сторону в прямом эфире. Есть и другое явление – каверзы подсознания, приводящие туда, куда никогда не хотелось бы возвращаться. Именно они заставляют меня придумывать себе вторую личность и держать дистанцию с миром.

Катализатором последнего моего яркого путешествия в прошлое стала жена друга. Мать его ребёнка.

Никто не безгрешен, и шумные рассказы о нетрезвых подвигах – не редкость для компаний. «А я такое по пьяни сделал!» – «А я другое учудил!» – «Да замолчите, куда вам до меня, я вообще столько всего натворил, а потом ничего не помнил!». Смешно, весело. Если праздник какой – тем более. Как говорится, грех не выпить. Находясь именно в таком обществе, где торжественно звенели бокалы, чувствуя себя частью одной большой семьи, я однажды захотел провалиться сквозь землю. Не потому что алкоголь превысил во мне нужную дозу, а потому что я увидел женский силуэт прямиком из моего 97-го. С полом соприкасается лишь копчик, руки возведены к небу, ноги разведены и прямы, как спички. Вопль: «Снимите с меня сапоги!» – как обязательный атрибут этого «представления». Любой другой человек снисходительно покачал бы головой и помог даме избавиться от оков коварной обуви. На мне же выскочил пот, как после километрового спринта, а сердце будто прижгли раскалённой кочергой. В малознакомой девушке мне почудилась мама, которая ровно так же 20 лет назад валялась и вопила, но немного по иному поводу. Тогда, в годы доминирования группы «Руки вверх!», эта кочерга была для меня в тренде. Сейчас это то, от чего хочется освободиться. И поэтому я всё это пишу.

There’s a time for the good in life

A time to kill the pain in life

Dream about the sun

You queen of rain

Под светом лампы в уютной квартире, где моя семья обосновалась в 1959 году, а сам я живу без малого 20 лет, мысли и воспоминания превращаются в строки на листе. И начать рассказ нужно с тех, благодаря кому моя жизнь стала реальностью. Вплоть до момента, когда умер дедушка, мой последний родственник, с которым я жил 16 лет, мне была слабо известна наша родословная. Всегда находились задачи важнее, чем рассказать мальчику, кем были его прабабушки и прадедушки.

Повзрослев же, должного интереса к этому вопросу не проявил я сам. На разных этапах жизни, при тесном общении с роднёй, у меня сложилась лишь общая картина: факты наподобие «прадед воевал, а дед носил ему на фронт обеды» или «когда мама была маленькой, они с родителями ездили в Болгарию».

Эти истории начали «обрастать мясом», когда я понял, что больше нет помех для высвобождения квартиры от горы хлама. Из двухкомнатного помещения площадью 50 квадратных метров было вынесено 100 полных мусорных мешков на 120 литров. Из серии «а вам слабо?». Не вынести, конечно, а накопить. Мой дед смог. После наведения порядка в доме остались фотографии, документы и письма. Почти все из них я держал в руках впервые.