Грустное кино

на главную - закладки

Жанры

Шрифт:

Великому Стэнли К.

* * *

Поэзия не есть выражение индивидуальности, она – спасение от индивидуальности; она – не излияние чувств, а спасение от чувств – однако, разумеется, только тот, кто обладает индивидуальностью и чувствами, способен это понять и пожелать от всего этого отстраниться.

Т. С. Элиот. Священный лес

Часть первая

…Нет, ты врубись…

1

– И тогда она говорит… нет, ты врубись,говорит она… – И он разражается смехом, хриплым, странным смехом, кажется, в четвертый раз с той поры, как завел эту нескончаемую телегу. – …Она говорит: «Послушай, с кем мне тут переспать,

чтобы из этой картины убраться?!»

И тут он начинает выдавать финальный смех, тот самый, что быстро переходит в чудовищный кашель. Обычно люди так смеются, прежде чем зарыдать, а он смеется, прежде чем закашляться. Во многих отношениях, впрочем, он считался парнем вполне представительным, одним из самых крутых на поле и т. д. и т. п. – а потому человек семь, что прислушиваются к рассказу, либо смеются вместе с ним, либо кашляют. На самом же деле он просто был любопытной разновидностью авантюриста-кинопродюсера. Сид Крассман его звали. Коренастый волосатый мужик, на ты со всеми «желтыми» СМИ от «Ночных пташек» до «Тамерлана», – «пока они тебе малость муки в кубышку отсыпают», как он слишком уж часто поговаривал. «А вот этоты в кубышкуположь, хуесос сраный», – таким обычно бывал находчивый ответ Сида определенным участникам его проектов, нагло обманутым в своих ожиданиях. За этим, как правило, следовал жуткий правый прямой ему в челюсть, а дальше не иначе как смерч рубящих ударов типа каратэ по голове и плечам.

– Что? Мне было больно? – с лукавой ухмылкой отвечал Сид, когда его потом расспрашивали о качестве атаки. – Ясное дело, мне было больно! Ха-ха-ха! Так больно, что я всю дорогу до банка ревмя ревел!

Некоторые воспользовались этим душераздирающем кашлем, чтобы ускользнуть в уголок, где велась более оживленная беседа. Среди них был Лес Харрисон, симпатичнейший сорокатрехлетний вице-президент «Метрополитен Пикчерс», отец которого владел упомянутой киностудией. Леса, или, как его чаще звали, Хрена Моржового, уже порядком достал этот «назойливый неудачник». Так что теперь он просто стоял, потряхивая кубиками льда в пустом бокале и тем самым указывая, что ему (noblesse oblige [1] ),требуется доливка.

1

Положение обязывает (фр).

Сид чуть ли не с тоской смотрел ему вслед, словно чувствовал, что капитально обосрался, ибо в глубине души надеялся показать Лесу, что обладает определенным родом тайного знания, которое позволяет ему в течение семи минут держать семь человек околдованными – или, по крайней мере, бессловесными. По аналогии это могло относиться и к кинокартине за семь миллионов долларов, на которую Лес способен был раскошелиться. А потому его уход Сида несколько расстроил.

Однако среди оставшихся – пусть даже не по желанию, а просто из-за сонливости и предельно неуязвимого безразличия, – был Борис: Борис, Б., Царь Б., как его по-разному именовали, – кинорежиссер, причем лучший в своей профессии. Из десяти его последних фильмов семь завоевали «Золотого льва» в Каннах, «Золотую пальмовую ветвь» в Венеции, а также прочие награды разнообразных критиков и фестивалей, какие только можно вообразить. Кроме того, они имели бешеный успех в прокате. Гениальность и красота его работ (а также их привлекательность в смысле прибыли) были столь поразительными и неопровержимыми, что в конце концов Борис проник в святая святых самого Голливуда. Да так, что две его последние картины схлопотали столь желанный Оскар. Короче говоря, он был на полном ходу. Если, понятное дело, не считать того, что Борис к этому времени порядком устал.

Несмотря на свои тридцать четыре года, он слишком многое повидал, и все же того, чего искал, пока еще не увидел. Он снял двадцать картин – все они имели отношение к трем вещам, которых не понимал никто. Каждый из фильмов полностью отличался от других, и все же для него все они странным образом были одинаковы – подобно сериям фантастической мыльной оперы, которая никогда не может быть закончена, ибо ее концовку еще никто не написал. Фильмы были связаны (как Борис временами упоминал в своих интервью) с «Большой триадой», или, в более светлые моменты, с «Паршивой шарадой»: Смертью… Бесконечностью…и Происхождением времени.Эта триада, понятное дело, вызывала интересные вопросы – хотя от беспрестанных интервью Борис редко получал что-то помимо сомнительных прозваний «грязный урод», «коммунистический пидор» и, в особенности от впавшего в панику голливудского контингента, «психованный засранец». И все же вконец его истощило не это, а нечто гораздо худшее (в понимании режиссера) – неэффективность его фильмов. Борис чувствовал, что все его исследования, все его искания ни к чему не привели. Взгляд здесь, промельк там, потрясающая шестисотмиллиметровая съемка в бездонной пропасти поразительного

абсурда – но ничего такого, о чем можно было бы потрепаться, хотя окружающие его люди только этим и занимались. А теперь, в последние два года, Борис стал катастрофически ленив – он даже не читал книг, не говоря уж о сценариях, ежедневным потоком заполняющих его контору, которую он никогда не навещал.

Хотя его считали режиссером, на самом деле Борис был кинопроизводителем –в традиции Чаплина, Бергмана, Феллини – художником, который несет полную ответственность за свои фильмы, а также полностью их контролирует. Порой, несмотря на всемирную славу, его картины наталкивались на противодействие. Кинотеатры были закрыты для него в Де-Мойне, Альбукерке, Темпле, штате Техас… а в решительном католическом городишке под названием Кабриолет даже выдали ордер на его арест. «Непристойные», «похабные», «аморальные», «порнографические» – таковы были обвинения в адрес его фильмов. Народ на киностудии, понятное дело, посмеивался – какое ему дело до горстки вонючих, помешанных на религии деревенских жлобов («Они додрочатся до усрачки, черт побери!») на всемирном рынке, – и все-таки это заставило Б. сделать паузу. В бездействии последних двух лет он внимательно просмотрел несколько так называемых порнофильмов и нашел их столь трогательно отвратительными, столь целостно лишенными эротики или какого-то сознательного юмора, что теперь временами задумывался, не было ли это в каком-то более глубоком смысле верно и в отношении его собственных работ.

В данный момент Борис думал как раз об этом, не слушая Сида Крассмана, чьи россказни он и так уже слишком хорошо знал. Но тут хозяйка вечеринки, невероятная Крошка Мари, поманила его к себе. Округлив поблескивающие губы, она вставила туда два пальца и яростно, с громким хлюпаньем их насасывала, дико закатывая глаза в монструозной имитации экстаза. Одна лишь гротескность и нежданность такого выверта заставила аппетитную старлетку, которая поблизости болтала с Лесом Харрисоном, разинуть рот и отвернуться.

– Что это, бога ради? – прошептала она.

Но Лес только хихикнул.

– Это наша очаровательная хозяйка, – сказал он, беря девушку под руку, – идем, я тебя с ней познакомлю.

– Чего? – переспросила старлетка, широко распахивая глаза и явно подозревая неладное. Прелестной девушке следовало быть очень осторожной на кутеже в Малибу.

Крошка Мари. На самом деле ее звали Криста Мари, но имя это постепенно изменилось до уменьшительно-ласкательного прозвища – главным образом из-за ее детской, почти птичьей хрупкости. Весила Крошка скудных килограммов тридцать шесть, а росточком была гибких метр сорок с небольшим – причем это когда она стояла, а стояла она нечасто, ибо по большей части словно бы горбилась, ныряла вперед, скользила… двигаясь с причудливой грацией раненого зверька. Грация эта казалась еще более замечательной или, может статься, более понятной, на фоне ее физических недостатков. Сказать правду, Крошка была персоной предельно искусственной – от макушки до кончиков ногтей. В грубой хронологии все это выглядело примерно так: перенесенная в детстве малярия сделала Крошку совершенно безволосой; раковая опухоль начисто лишила ее грудей; и, наконец, она потеряла ногу (левую) в результате автокатастрофы неподалеку от Вильфранш-сюр-Мер, а также глаз (правый) во время невероятного «сражения на дротиках» в одной из пивнух в Сохо. Что у Крошки было на сто процентов подлинным, чистым и целиком ее, так это ее рот. И этот самый рот составлял главную ее прелесть – губы у нее были, как у молодой Риты Хейуорт, что-то среднее между губами Хейли Миллс и Мохаммеда Али; зубы же были теми самыми, что использовались в рекламе зубной пасты «Уайт-плюс», иначе говоря – просто идеальными. При таком положении дел никого не удивляло, что Крошке Мари, в порядке сверхкомпенсации за свои реальные и воображаемые физические недостатки, пришлось развить оральную ориентацию. На то, как ненасытно она орудовала, да еще сверкая при этом единственным фантастическим глазом, было просто изумительно смотреть.

Б. сподобился на искреннюю улыбку – пусть даже она и вышла слабой и несколько озадаченной. Как-то раз, несколько лет тому назад, в момент нездорового любопытства, он и впрямь отправился с Крошкой Мари в постель, желая понаблюдать за ней, так сказать, в полном разоблачении. И теперь тот образ вернулся: она дико ковыляла по комнате, тычась туда-сюда подобно как-то по-особенному раненному зверьку. Крошечная лысая головка поблескивала, костлявая грудка выпирала… Вдобавок ее культя с гладкой шрамовой тканью торчала вперед, имитируя диковинный фаллос, и Крошка вопила во весь голос:

– А ну-ка, Б., вставь мне свою колобаху!

Пока Крошка Мари пробивала себе дорогу сквозь толпу гостей, награждая пинком одного и щипком другого, Лес Харрисон попытался ее перехватить и представить своей очаровательной старлетке.

– Крошка! – воскликнул он, кривя физиономию в ту же фальшивую маску кошмарного экстаза, что и у нее. – Ради долбаного спасения Христа, ты просто должна познакомиться с мисс Пилигрим! Она до смерти хочет у тебя отсосать!

Мисс Пилигрим чудовищно покраснела и отвела широко распахнутые глаза в приступе раздражения и досады.

Книги из серии:

Без серии

[6.0 рейтинг книги]
[6.6 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.3 рейтинг книги]
Комментарии:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 12

Сапфир Олег
12. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 12

Очкарик 2

Афанасьев Семен
2. Очкарик
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Очкарик 2

Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5

Аржанов Алексей
5. Токийский лекарь
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
дорама
5.00
рейтинг книги
Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5

Барон диктует правила

Ренгач Евгений
4. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон диктует правила

Хуррит

Рави Ивар
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Хуррит

Воин

Бубела Олег Николаевич
2. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.25
рейтинг книги
Воин

Огромный. Злой. Зеленый

Новикова Татьяна О.
1. Большой. Зеленый... ОРК
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.40
рейтинг книги
Огромный. Злой. Зеленый

Пустоцвет

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
7.73
рейтинг книги
Пустоцвет

Приручитель женщин-монстров. Том 3

Дорничев Дмитрий
3. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 3

Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Измена. Свадьба дракона

Сердце Дракона. Том 12

Клеванский Кирилл Сергеевич
12. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
7.29
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 12

На границе империй. Том 2

INDIGO
2. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
7.35
рейтинг книги
На границе империй. Том 2

Идеальный мир для Лекаря 8

Сапфир Олег
8. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
7.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 8

Мастер 2

Чащин Валерий
2. Мастер
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
попаданцы
технофэнтези
4.50
рейтинг книги
Мастер 2