Грустный мотылек
Шрифт:
— Хотите еще кофе? — предложила она.
— С удовольствием. — Он помолчал. — Колин говорила, что на днях собирается навестить вас после школы. — Хью держал свою чашку в ладонях, стараясь не смотреть на Лесли.
— Если вы не возражаете.
— Вовсе нет. Знакомство с вами пошло ей на пользу. Я никогда не думал, что найдется человек, способный убедить мою дочь надеть платье.
— Просто надо иногда помогать ей советами, вот и все. — Лесли составила в раковину грязные тарелки и вытерла стол. — Полагаю, то, что произошло между нами, не повлияет на мои отношения с Колин.
— С чего бы? Надеюсь, вы всегда будете подругами.
— Я тоже на это надеюсь.
Похоже, им больше не о чем было говорить.
Первой нарушила молчание Лесли.
— Очень сожалею о том, что случилось вчера вечером.
Хью пожал плечами.
— Ладно, переживу как-нибудь. — Он встал и отнес свою чашку в раковину. — Мне надо возвращаться на ранчо. Передайте от меня привет Полли и Ральфу, ладно?
Лесли молча кивнула. Ей не хотелось, чтобы Хью уезжал, но она не решилась попросить его остаться и пошла проводить до двери. На крыльце он остановился и нахмурился.
— Черт побери, мне было бы гораздо легче, не будь вы такая красивая, — пробормотал он и быстрым шагом направился к своей машине.
— Хью! — окликнула его Лесли. Когда он обернулся, она обхватила руками плечи и сказала: — Ваши последние слова прозвучали очень романтично.
— Правда? Именно это вы и хотели услышать?
— Да.
— Но это было так просто.
Лесли улыбнулась.
— Потому что они шли от сердца.
Хью, казалось, застыл на месте.
— От сердца, — повторил он и прижал ладонь к груди, потом, распахнув дверцу автомобиля, обернулся и посмотрел на Лесли. — Может, вы хотите, чтобы я сказал что-нибудь вроде: «В тот день, когда вы родились, Господь лишил рай одного из самых красивых ангелочков», или какую-нибудь подобную сентиментальную чепуху?
— Конечно, это было бы мне приятно, но, похоже, я уже где-то читала эти строчки.
— Да, конечно, — признался Хью, и в его глазах появились лукавые искорки. — Но нет ничего плохого в том, что я повторил их, потому что это правда.
— Это тоже прозвучало очень романтично.
Хью легко запрыгнул в свой фургон и захлопнул дверцу. Высунувшись в открытое окно, он снова посмотрел на Лесли и усмехнулся.
— Приглашаю вас поужинать, когда вы привезете Колин.
— Ладно, учту. Спасибо за приглашение.
Лесли долго смотрела вслед удаляющемуся автомобилю. Вдруг она обнаружила, что стоит на крыльце не одна.
— Похоже, до него кое-что начало доходить, — заметила Полли. — Сам того не осознавая, он влюбился в вас по уши. Теперь рыбка не сорвется с крючка.
Именно это Лесли и хотелось услышать. В ее груди снова затеплилась надежда, и она облегченно вздохнула.
В понедельник вечером Лесли опять сидела на качелях возле крыльца клиники, размышляя над событиями прошедшего уик-энда. Она написала пространное письмо родителям, в котором рассказала о Хью и их сложных отношениях.
Увидев, как из-за угла выехал знакомый «кадиллак» и остановился перед крыльцом, она растерялась, не зная что и подумать. Из машины выбралась Колин и побежала по дорожке.
— Папе срочно нужна твоя помощь!
Голос девочки звучал пронзительно и возбужденно, но, судя по улыбке на ее лице, ничего страшного не произошло.
— Да ничего мне не надо, — возразил Хью, подходя к Лесли. Под мышкой у него была зажата коробка шоколадных конфет, а в руках он держал букет полевых цветов.
— Это для тебя, — пояснила Колин. — Папа их сам нарвал.
— Если ты не возражаешь, я сам буду говорить, — проворчал Хью. Он поправил рукав рубашки и почесал лоб.
— Смотри, у него руки дрожат, — прошептала девочка.
— Колин! — одернул дочь Хью.
— Точно нервничает.
— Вот. — Он протянул Лесли цветы и коробку.
Она была настолько поражена, что только и смогла промолвить:
— Спасибо.
— Это ведь очень романтично, правда? — не унималась Колин. — Папа спросил меня, что, по моему мнению, будет выглядеть романтично, и я сказала: цветы и вишни в шоколаде. Я очень люблю эти конфеты, а ты?
— Да, люблю. — Лесли внимательно посмотрела на Хью. — Но что случилось? Зачем я вам срочно понадобилась?
— Ему нужна твоя помощь, — громко прошептала Колин, но суровый взгляд Хью заставил ее замолчать.
— Я сам рвал цветы.
— Похоже, вы оцарапались. — Лесли взяла его за руку и подвела ближе к свету. — Ох! — воскликнула она, заметив покраснение и припухлость.
— Это я крапивой обжегся, — пояснил Хью.
— Я смажу ожог.
— Он и надеялся, что ты поможешь. Ему так больно, бедненькому, — пожалела отца Колин. — Но мы не можем задерживаться надолго, потому что мне надо до восьми часов заехать к Луизе Томсон и забрать у нее мой учебник.
Лесли провела Хью в клинику, смазала обожженные места, а потом заставила его выпить таблетку, снимающую зуд.
Колин, сидевшая здесь же, в углу комнаты, открыла коробку и сунула в рот конфету.
— А ты знаешь, — обратилась она к Лесли, — можно держать конфету во рту вот так, высосать вишню, а шоколад останется нетронутым.
— Колин, я не для тебя покупал эти чертовы вишни в шоколаде, — раздраженно бросил Хью.
— Я знаю, но Лесли ведь не возражает, правда?
— Угощайся, пожалуйста.
— Она уже угостилась, — пробормотал Хью. — Колин, ты можешь заняться чем-нибудь на улице?
— Нет.
— А я говорю, что можешь, — многозначительно подчеркнул Хью.
— Ох, я поняла, ты хочешь побыть с Лесли наедине. Но почему бы тебе так прямо и не сказать?
— Я хочу побыть с Лесли наедине.
— Отлично. — Колин взглянула на часы. — Пятнадцать минут вам хватит? Не забудь, я в восемь должна быть у Луизы.
Хью тяжело вздохнул, и Лесли поняла, что его терпение на пределе.