Грядет Тьма
Шрифт:
Но теперь Хассан устал от попыток вооружиться историями и фактами. Ему хотелось действовать. Так что он взял том из библиотеки, чтобы насладиться им в пятнистом солнечном свете сада. Убедившись, что слуги оставили его одного, он перепрыгнул низкую стену сада и покинул территорию виллы.
Он становился экспертом в тайных побегах.
Беженцы в основном игнорировали Хассана, пока он шел на агору, и занимались своими делами с мрачной решимостью. Он прошел очередь людей, ожидающих воды из фонтанного павильона, обращая внимание на детей не старше
Шум пронзил треск ударов дерева о дерево. Взгляд Хассана привлекла открытая арена, окруженная разрушающимися колоннами, где стояла группа людей и наблюдала за тремя парами тренирующихся бойцов.
Взгляд Хассана сосредоточился на последней паре – одним из бойцов была та самая девушка-легионер, которая спасла его от свидетелей в храме. Вместо изогнутого хератского клинка она орудовала деревянным тренировочным мечом, кажется, вырезанным из ветви оливы.
– Защищай свой левый бок, Фаран! – выкрикнул зритель ее оппоненту, когда девушка нанесла хорошо просчитанный удар.
Противник закряхтел, но прислушался к совету. Девушка снова сделала ложный выпад влево, а потом ударила его справа. Еще пара таких атак, и она обезоружила мужчину и уложила на спину в грязь.
– Вот так, – сказала девушка, помогая своему противнику подняться на ноги, прежде чем бросить ему тренировочный меч. – В следующий раз не теряй оружие.
Ее взгляд переместился с противника на Хассана, стоящего за ним.
– Ты вернулся, – сказала она, склонив голову. – Как рука?
– Все хорошо. – Ее взгляд заставил юношу почувствовать себя мухой, пойманной в ловушку теплого меда. Она не была такой красивой, как изящные дочери при дворе, или привлекательной, как обольстительные хератские танцовщицы паводка. Она была неотразимой. Волевой подбородок, подтянутое тело. Она излучала силу – не только физическую, но и силу духа, знание о себе, которое пугало Хассана.
– Как там тебя зовут? – спросила она. Несколько темных локонов выбились из пучка волос и упали на ее щеку.
– Э… Кирион. – Хассан не был готов придумать себе имя и потому выбрал первое, которое пришло в голову – имя своего кузена, старшего сына Летии.
– Ты ищешь новых проблем, Кирион? – спросила она. – Что, разве они недостаточно нагружают тебя уроками?
Хассан почти забыл, что сказал ей, что он студент в Академосе.
– Наверное, нет.
– Или, может, ты ищешь урока здесь? – продолжила она, и в ее голосе появилась усмешка.
– Урок?
– Именно, – сказала она. – Я тренирую других беженцев. Караульные больше, чем бесполезны, когда речь идет о безопасности лагеря, так что мы решили взять дело в свои руки.
– О, – быстро ответил Хассан. – Ну, думаю, мне не стоит…
– Давай, – сказала она, пихнув его в плечо. – Если собираешься прерывать нас, то мог бы и сам чему-то научиться. Тогда, может, в следующий раз, мне не придется вступаться и спасать твою задницу.
С губ Хассана сорвался довольный смешок. Никто во дворце с ним так не разговаривал.
– Ох, не знаю.
– Какой от этого вред? – колко заметила она. – Я не буду усердствовать.
Он не мог устоять перед блеском уверенности в ее глазах.
– Ну ладно. Если только ты не будешь усердствовать.
Она отошла от Хассана, награждая его ухмылкой через плечо.
– Кстати, я – Кхепри.
Он пошел за ней, и вместе они пробрались между двумя парами тренирующихся беженцев к стойке с деревянными мечами. Девушка выбрала один и бросила другой Хассану.
Он поймал его одной рукой, и, подняв взгляд, увидел, как удивление вспыхнуло на ее лице.
Они встали между двумя другими парами бойцов на арене. Выражение лица Кхепри выдавало уверенную решимость, когда она сделала шаг назад и приняла защитную стойку, приглашая Хассана сделать первый шаг.
Юноша почувствовал, как на лице появляется улыбка, когда встал в атакующую позицию. В последний раз он фехтовал очень давно, но использовать свое тело вот так – приятное чувство. Хотя у Хассана не было Дара сердца, ему всегда нравились стратегия и управление телом, объединяющиеся ради общего дела. Мать научила его хорошо обращаться с мечом, не используя Дар сердца.
Большую часть дней он делал все, что мог, лишь бы не думать, где сейчас может находиться его мать или что происходит с ней, пленницей Иерофана. Но если уроки фехтования и научили его чему-то, то это тому, что его мать была бойцом. Где бы она ни находилась, она сражалась.
– Я не стану использовать коа, – сказала Кхепри.
– Кажется, это честно. – Не используя коа, она лишится значительного преимущества одаренной силы, скорости и усиленных чувств.
Девушка рассмеялась.
– О, это не будет честно. Но может, немного интереснее.
Хассан пришел в движение первым, совершив удар, но не открывая себя для атаки. Это была уловка – ему хотелось увидеть, как Кхепри отреагирует.
Девушка парировала удар и, опустив клинок под его меч, контратаковала. Хассан блокировал удар – и почувствовал еще одну искру удивления Кхепри.
– Ты лжец! – воскликнула она, в ее голосе звучало удовольствие. – Ты не неженка-ученый. Ты раньше сражался.
– Не все ученые неженки, – ответил Хассан, вытирая каплю пота со лба.
Кхепри снова атаковала, быстрее, чем раньше. Сила удара заставила Хассана отступить и запутаться в ногах.
Девушка не колебалась. Она снова атаковала, воспользовавшись преимуществом. Хассан увернулся от нее, и деревянный меч просвистел рядом с ним. Они разделились, перегруппировались. Кхепри словно не волновал провал ее атаки. В действительности она казалась довольной, и Хассану показалось, что она только разогревается.
Юноша бросился вперед и снова нанес удар, но клинок Кхепри встретил его, а она даже не оторвала от него своего взгляда. Хассан начал чувствовать зуд соревновательного духа, пульсирующий в венах. Ему хотелось впечатлить ее, показать, что он выдержит темп. Они обменивались ударами, атаковали и отвечали на удары, их клинки поворачивались и сталкивались, пока они перемещались по полю. Возбуждение пело в крови Хассана. Но даже когда он встречал ее удары ударами, то понимал, что девушка поддается ему. Играет с ним.