Грязная история
Шрифт:
Турецкий ухмыльнулся. Сторож вещал, как читал по писаному. Хотелось спросить, где же здесь поблизости судоходные реки да воздушные трассы, но не стал перебивать человека.
— Вот тебе мишенное поле, мишенные установки с механизированным и авто…матизированным управлением. Излетное поле… Защитные полосы… Рубежи открытия и прекращения огня.
Он тыкал грязноватым пальцем во все стороны и старательно выговаривал термины.
— А это, наверное, командный пункт? — показал на кирпичное строение Турецкий.
— Он
— Да, — с уважением отметил Турецкий, — у вас здесь полный порядок.
— А если тебе не лень, мил человек, пройти еще восемь километров в глубину, увидишь, что и там у нас полный порядок. На пересечении троп и дорог, ведущих к стрельбищу — тоже таблички, шлагбаумы. Ими перекрываются все дороги и тропы. Чтобы кто-нибудь, часом, не забрел, когда у нас стрельба. А то там травка хорошая, народ коров своих выпасает, коз. Правда, население в округе сознательное, как услышит стрельбу, сроду не попрется. Им жизнь дорога. Каждому жизнь дорога, правду говорю?
— Почти всем… — уклончиво ответил Турецкий.
— Ну что, пойдешь дальше смотреть? А то мне неохота в такую даль тащиться.
— Да нет, не пойду. Меня больше интересует мишенное поле.
— Ну тогда пошли обратно. Я тебе там все подробно покажу.
Дядя Миша был очень доволен возложенной на него миссией. Еще бы, самому московскому следователю показывал свое хозяйство, которое было в полном порядке. И это придавало ему чувство гордости.
Парни уже унесли все щиты и разбирали лопаты, громко балагуря и перебрасываясь шуточками.
— Наконец-то, — недовольно сказал дядя Миша. — Уж не чаял, когда за дело примутся.
— А что рыть собираются?
— Да траншеи. Давно уже наши власти собирались, да все средств не хватало. Наконец нашелся какой-то спонсор, любитель пострелять. Нанял этих копателей, чтоб им пусто было…
— А что так?
— Да бездельники. Уже третий день их привозят, а они только сегодня приступили. Все дурака валяли. Эти щиты с места на место перетаскивали. Вот спроси зачем?
— Зачем? — усмехнулся Турецкий.
— А хрен их знает. Время тянут. У них договор заключен на почасовую работу, а не на аккордную. И им выгодно дуриком время тянуть, все равно оплачивается. Так что с лопатами пошли, может, и не рыть траншеи, а просто скрыться с глаз моих. А то я тут один их шпыняю.
— А что, этот спонсор не появляется?
— Занятой человек… Да и не его это дело. Он же оплачивает. А бригадир такой же работник, как и они все… Хреновый.
— Ну, ладно, Михаил…
— Иваныч, — подсказал сторож. — Уже уезжаешь, мил человек?
— Вы мне все показали, отличное у вас стрельбище.
— Э-э, ты еще не все видел! Жаль, что не захотел пройти стрельбище в глубину.
— А по фронту какой размер?
— Три километра. У нас же еще есть и учебные классы, и учебные городки, — с гордостью доложил дядя Миша.
— Да, впечатляет, — похвалил стрельбище Турецкий и на прощание оставил полпачки сигарет сторожу. Тот уважительно отметил:
— Хорошие сигареты куришь, спасибо тебе. А то я, что подешевле…
Водитель дремал, когда Турецкий открыл дверцу машины.
— О, а я тут соснул немного… — почесал мятую физиономию хозяин машины и тронулся с места. На обратном пути он помалкивал. Наверное, решил, что и так долго развлекал клиента. Турецкий был этому только рад. Он уже обдумывал дальнейший план действий.
Возле вокзала Турецкий направился к серой застекленной кабинке с красной вывеской «Справочное бюро». Минут через десять уже держал в руках справку с адресом Константина Мартынова. Никуда тот не девался, как предполагал тренер Лагутин, а так и продолжал проживать в городе Новороссийске.
Турецкий взял такси, решив про себя, что щедрый аванс Гущиной позволяет сильно сэкономить время. Новороссийск город немаленький, а Мартынов, с которым он собирался встретиться, жил в районе новостроек, почти на окраине города. На автобусе туда трюхать и трюхать.
Турецкий приехал очень удачно. Константин Мартынов уже вернулся с работы и сидел на балконе, читал газету. Жена открыла гостю дверь, проводила на балкон и побежала на кухню готовить ужин, похоже, что-то восточное. Аромат неведомых приправ витал в воздухе и очень отвлекал Турецкого.
Константин Григорьевич — крепкий мужчина с небольшим брюшком, по виду ровесник Гущиной, но абсолютно седой. Зато его молодые голубые глаза навыкате неотрывно смотрели на Турецкого. Он слушал, свесив голову набок, будто страдал радикулитом шеи. По-видимому, так и было. Потому что, когда выслушал и стал отвечать на вопросы, — послушно, как ученик-ботаник, — голова у него осталась в том же положении. Турецкому было как-то неловко заглядывать в его глаза, и он старался смотреть в дальние дали, вид на которые открывался с десятого этажа.
— Аня была отличным стрелком, — тем временем рассказывал Мартынов, искоса поглядывая на Турецкого. Так ему было удобнее. — Обычно она все по заграницам ездила. На международные соревнования. Ее хорошо знали в Европе, как же — лучший стрелок.
Мартынов сказал это без всякой зависти, просто констатировал факт.
— А в тот раз ее пригласили на региональные соревнования, чтобы… ну… поднять планку, что ли. Чтобы обычным региональным соревнованиям придать такой международный класс.
— А вы-то сами как считаете, могла ли Гущина промахнуться и поразить человека из оцепления?