Грязная королева
Шрифт:
Собственно говоря, он даже не понимал, для чего вообще он живет. Смысл? От одной порции боли к следующей. Вечный цикл. Вечное наказание. За то, что не уберег ту, которая воспитала его. За то, что позволил палочке Грейнджер нацелиться в ее сторону.
Пару секунд Драко вглядывался в лицо матери, позволяя себе представить, что все еще будет, как раньше. Всего пару мгновений этой слабости, и колдография снова на своем месте.
Какая ирония, Нарцисса умерла, а ее убийца носила на пальце фамильное кольцо Малфоев. Убийца
Руки непроизвольно сжались в кулаки, и Драко вскочил, направляясь к ней.
Чертова шлюха пожалеет. Миллион раз пожалеет о том, что вообще попала в волшебный мир. Она будет плакать, а он смотреть на нее сверху вниз. Ее гребаные слезы будут размазывать его сперму по прекрасному личику. А он будет смотреть на нее. Сверху вниз.
Резкий вдох носом. Он чувствовал ее запах даже через дверь. О, Мерлин, как он ненавидел ее запах. Даже сильнее, чем его обладательницу. Рука потянулась к дверной ручке, сопровождаемая шумным выдохом. Сейчас он переступит порог этой комнаты и снова станет чудовищем. Ее личным монстром.
Гермиона в немом ужасе уставилась на Малфоя, неподвижно стоящего в дверном проеме. На его лице отображалась нечеловеческая борьба, и она молилась, чтобы он не выбрал ее.
Но он сделал шаг вперед.
– Малфой, - прохрипела она, непроизвольно отшатнувшись.
Кольцо стало давить еще сильнее, словно он своим тяжелым взглядом пробуждал темную энергию, заточенную внутри сапфира.
– Малфой, - ее пронзило током от одного слова. Он только что назвал ее своей фамилией. Без презрения. Потому что это его фамилия? Шанс начать все сначала или новая ловушка?
Кольцо горело, расплавляя кожу вокруг себя, и, поддавшись внезапному порыву, она содрала его с пальца, швырнув в Драко.
Страх мгновенно заполнил все нервные клетки, а из пересохшего горла не удавалось выжать ни звука. Под ложечкой отчаянно засосало. Гермиона сделала маленький шаг назад.
Он стоял с закрытыми глазами, пытаясь успокоиться. Гребаная грязнокровка. От чертова отчаянья хотелось рычать. Но вместо этого Драко сжимал кулаки так сильно, что коротко подстриженные аристократичные ногти, вдавливались в кожу, протыкая ее.
Он ведь не хотел.
– На колени, Грейнджер.
Голос прозвучал безжизненно. И в этот момент Драко увидел ее глаза.
Боль ослепительной вспышкой прошлась по венам, собираясь во множество маленький комочков. Она смотрела на него как ребенок, которого в первый раз ведут в больницу. С диким, но в тоже время невинным ужасом. В карих глазах явственно читалось желание убежать, спрятаться, разрыдаться. Но все это было где-то там. Глубоко. Если бы он не вглядывался, он бы увидел только храбрость и упорство.
Воображение быстро нарисовало маму. У нее был такой взгляд. С возрождения Волан-де-Морта.
– На колени, сука, - прохрипел, сквозь ком в горле Драко.
–
Дрожа, Гермиона упала перед ним на колени, и все комочки разом взорвались. Он непроизвольно дернулся, поражаясь силе этой боли. Слегка дрожащие длинные пальцы сжались в кулаки.
Доза возбуждения смешалась с болью, когда грязнокровка расстегнула брюки.
– Быстрее, - злобный рык. Даже не на нее, а на себя. Он и мучил сейчас не ее, а себя.
Она осторожно прикоснулась к члену, который тут же отреагировал, твердым стержнем поднимаясь вверх.
Гребаное возбуждение сводило с ума, и Драко еле ловил ртом напряженный воздух.
Маленькие пальчики неуверенно прошлись по головке, и Грейнджер сглотнула, обдумывая следующее действие. Ее рука, нежно сжимая ствол, прошлась по всей его длине.
Мозг взорвался эмоциями. Он выгнулся ей навстречу, мечтая одновременно о том, чтобы всё быстрее кончилось, и о том, чтобы это длилось вечность. Хриплый всхлип вырвался откуда-то из желудка.
– Быстрее, блядь.
Она обхватила губами кончик и начала двигаться, сначала осторожно, касаясь его только губами, потом, переборов себя, Гермиона очертила горячим языком головку, опускаясь ртом все ниже.
И он просто забыл, как дышать. Просто потерял нить ее действий, отдался эмоциям. Боль была не просто приятной, она стала необходимой. Он задыхался. Отрывисто рычал, выпуская последний воздух, но забывая набрать новый. Рука зарылась в ее волосы, прижимая голову еще ближе. Он чувствовал ее гланды.
Мир перестал быть черно-белым на долю секунду. Он чувствовал приближающуюся эйфорию. Поймал ртом последние остатки кислорода и гортанно прорычал:
– М-малфой…
Гермиона почувствовала во рту сперму, и маленькая слезинка все же скатилась по лицу. Сглотнула, едва удержав всхлип.
Он смотрел на нее глазами, расширившимися от удивления. Даже не так. В его глазах плескалось нихеровое охуевание. Наверное, он не планировал этого.
Она бы даже усмехнулась, если бы не эта пустота внутри. Лучше бы она чувствовала боль, стыд, что угодно. Только не эту гребаную апатию. Как после смерти Гарри и Рона. Она не может пережить этого снова. Лучше умереть. Пожалуйста.
Невидящим взглядом Гермиона уставилась в стену, поджав под себя ноги, а он смотрел на нее. В первый раз не зная, что делать. Да что он вообще может сделать?
Грейнджер не плакала. Просто сидела и смотрела в стену, словно увидела там что-то невероятно интересное. Гребаная Грейнджер не плакала, а он находился на грани нервного срыва.
Что ему, блядь, делать?
Маленький шажок назад. Чтобы посмотреть на ее реакцию? Возможно.
Только она так и продолжала сидеть, даже не скосив на него глаза. В первый раз, после смерти матери, Драко почувствовал шевельнувшееся где-то глубоко внутри волнение.