Грязная кровь
Шрифт:
Теперь же я трудилась, как Золушка, а Дарья вполне сошла бы за всех сестер с мачехой вместе взятых. Но вот что интересно – уж поверьте мне, как психологу, Дарья была вовсе не стервой – просто что-то у нее в башке было устроено таким образом, что Знаменской приходилось срывать свой напряг на окружающих. Я замечала, что после очередного приступа брани Дарья, если ей не возражать, значительно мягче и принимается уже по-отечески тебя воспитывать, только что по плечу не хлопает, хотя перед этим орала так, что стекла в окнах
Я, разумеется, позволяла ей это делать, надеясь установить более-менее приемлемый контакт именно во время таких недолгих периодов «просветления». Сначала-то я по-глупости попробовала возражать, но поняла, что Дарью это бесит еще больше, а вот если она поймет, что человек подавлен, что ей уже не нужно доказывать свое превосходство, то может расслабиться.
В общем, моя тактика увенчалась успехом. Хотите знать, как мы проводили время между обедом и полдником? Сидели в столовой и пили ликер!
Дарья предпочитала «шартрез», но пила его какими-то лошадиными дозами вместо того, чтобы по капельке подливать в кофе. Я тоже не упускала случая приложиться к вязкому напитку предельной терпкости, но рассчитывала дозу так, чтобы сохранять ясность сознания.
Моя хозяйка, напротив, захмелела очень быстро и я еще не знала, как Знаменская обычно ведет себя в этом состоянии. Судя по ее взбалмошному характеру, тут можно было ожидать как приступов беспричинной ярости, так и предельно откровенного общения.
Разговор был довольно беспредметным – дом, город, окрестности. Я сказала, что, вроде бы, скоро в этом микрорайоне должны открыть отделение банка, чтобы жильцам не ездить за пять остановок и даже обещают выстроить суперкомплекс, в котором будут размещены сеть супермаркетов, автомагазин, прачечная, школа и детский сад
– Вот заведете ребеночка, – продолжала я, – будет рядом с домом в садик ходить.
– Ребеночка? – оскалилась Даша в улыбке. – Как же, как же, сейчас! Двойню!
– Но я же вижу, как в вас умирает педагогический талант! – пошутила я.
Дарья скривилась так, что я подумала: сейчас ударит или запустит пепельницей. Но вместо этого моя хозяйка уронила лицо в ладони и начала рыдать.
Плакала она долго, без остановок и уже начала рыдать в голос. «Черт, вот ведь как неудобно получилось, – подумала я, – надо впредь быть поаккуратней и избегать опасных тем. Хотя, кто знает, какие темы в этом доме могут считаться опасными!»
– Похоже, уже поздно, – наконец отняла она лицо от ладоней. – Уже все слишком поздно. Полжизни решаешь, кто же ты на самом деле, а когда все-таки решишь, оказывается, что нужны деньги, а их нет.
– Разве нет? – машинально спросила я, обводя руками роскошную обстановку столовой.
– А когда деньги найдутся, – с пьяной улыбкой проговорила Даша, оказывается, что уже слишком поздно. Такой вот юмор…
– Что тут происходит?! – на пороге стоял Володя и строго
Увлеченная разговором с хозяйкой, я не заметила, как приехал Знаменский, да и вошел он неслышно. Ну, теперь мне и влетит!
Володя немедленно увел спотыкающуюся Дашу в спальню и вернулся к мне через минуту. Плотно прикрыв за собой дверь, Знаменский уселся напротив меня и молча протянул пачку сигарет:
– Угощайтесь.
– Спасибо, я не курю, – пролепетала я. – С детства дыма не переношу.
– Да? Лучше бы вы спиртное не переносили, – вздохнул Володя. – В общем, на первый раз я вас прощаю, но на будущее давайте договоримся так: мою жену не спаивать! Дарья у меня нервная, ей пить нельзя ни в коем случае. Еще раз увижу – вылетишь отсюда!
– Конечно, я, право же, не знала, – бормотала я, с печалью глядя на недопитый мной вкусный ликер в пузатенькой рюмочке.
– Ты поняла меня, дура?! – вдруг закричал Володя и подскочил ко мне.
Я перепугано кивала, а сама думала – сейчас ударит! Знаменский в эту секунду был очень страшен – рот на боку, глаза вытаращены, кулак у моего носа побелел от напряжения. Я просто его не узнавала!
– Все поняла, больше такого не повторится, – скороговоркой пролепетала я.
– То-то же! А теперь говори, что она успела тебе наболтать?
– Да мы только начали, – с отчаянием проговорила я, глядя на опорожненную лишь наполовину бутылку с «шартрезом». – Про окрестности, про детей. Ей-богу, ничего особенного! Про бизнес ни слова!
– Про какой еще бизнес? – устало спросил Володя Знаменский и, не дождавшись ответа, вышел из комнаты, махнув рукой.
Я осталась сидеть в недоумении. Первым делом я быстро допила свой ликер – пока не отняли – и спрятала бутылочку в шкаф. Странно, а о чем таком могла мне проговориться Дарья, если не о бизнесе своего супруга? Ведь именно эту область состоятельные люди обычно прячут от посторонних взглядов…
Вечерняя работа была довольно спокойной – может быть, потому, что Дарья в этот день больше не показывалась, наверное, Володя дал ей успокоительного и она заснула. Я тоже не стала долго засиживаться и отправилась спать около десяти, предвкушая суматошное утро.
Так и оказалось. На этот раз Дарья, словно вчерашнего разговора и не было, принялась отчитывать меня за то, что я не мою лестницу как следует. Мне была выдана специальная щетка, ведро с теплой водой, моющая жидкость и я отправилась тереть ступени.
Пока я занималась этой нудной работой, жильцы внизу кучковались в коридоре и о чем-то переговаривались. Я поняла, что они явно куда-то собираются, причем чуть ли не все скопом. Наконец, сопоставив между собой разрозненные фразы, которые долетали до моих ушей, я поняла, что жильцы коммуналки намерены направиться в милицию. Неужели собираются судиться со Знаменскими?