Грязная кровь
Шрифт:
– Речь идет о моих хозяевах, – закрыв глаза, с таким видом, как будто она прыгала в пропасть с обрыва, произнесла Валя.
– Конкретнее!
– Я… я была у них домработницей. Это был ад, сущих ад… Я и продержалась-то всего-ничего… Они думает, что я у них брошку украла, обещали настучать в агентство, а у меня и так с пропиской… – торопливо верещала Валя, умоляюще глядя на меня.
– У тебя правда СПИД? – спросила я Валентину, закуривая «мальборо».
Заметив как девушка покосилась на мою пачку с щелчком выбила из нее сигарету и протянула девушке. Трясущимися руками она выбила огонь из зажигалки и, глубоко затянувшись,
– Кололась? Или без презерватива трахалась? Впрочем, мне все равно. Значит так, – констатировала я. – Сейчас ты быстро-быстро собираешься и быстро-быстро уходишь. Свои проблемы надо решать самой.
Табак, впрочем, придал Вале некоторой бодрости. С силой выпустив дым, она глянула на меня исподлобья и решила, что стоит немного поднять себя в моих глазах. Откинув с лба прядь крашеных волос, она проговорила, как мне показалось, даже не без вызова:
– У меня просто безвыходное положение! У меня никого нет в этом мире, понимаете – никого! Нет, вы не сможете этого почувствовать, вы…
– Полина! – раздался визгливый крик из коридора и дверь кухни с силой распахнулась, подавшись на рывком со второго раза.
На пороге стояла полувменямая Ольга, закутавшись в одеяло. Она была на грани сна и бодрствования – истерика прошла, но забытье еще не наступило. Услышав, что мы беседуем с Валей, моя сестра решила высказать свое веское слово и через силу доковыляла до кухни.
– Н-не смей ее гнать! – Ольга пыталась придать своему запинающемуся голосу уверенную интонацию. – СПИД, между прочим, не передается бытовым путем, это сейчас каждому ребенку известно.
– А тебя не спрашивают, – заорала я на нее. – Ты чего вскочила? Кто тебя сюда звал? Ты сама – ребенок и, между прочим, у тебя дети тут живут. Если Ираида взяла их на дачу, то это же не навсегда!
– Н-не смей на меня орать! – попыталась крикнуть Ольга. – Это мой дом!
– А твой бывший муж? – продолжала я наседать. – Он что, будет на седьмом небе от такого подарочка? Как ты вообще собираешься кому-то объяснять присутствие у тебя в квартире этой… этой…
– Я сказала! – притопнула ногой Ольга. – Валя останется здесь!
Тут она покачнулась и схватилась за косяк, чтобы не упасть. Похоже, люминал начал оказывать свое благотворное действие и я снова препроводила ее в спальню и вернула на исходные позиции.
– Обещай мне, что ты ее не выгонишь! – напоследок крикнула Ольга.
«Все, сил моих больше нет! – решила я. – Пусть делают, что хотят. Если сестра решила идти на принцип – черт с ней, пусть сама расхлебывает!»
– Я сейчас ухожу, – сказала я, вернувшись в кухню. – А ты, сирота казанская, если не хочешь на свою задницу неприятностей, уматывай как можно быстрее – мой тебе совет. Все ясно, повторять не надо?
И, не дождавшись ответа, я выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Ольга наверняка проснулась от такого звука, раз уж ее только что вернул к жизни мой хлопок ладонью по столу, – ну и пусть!
Подумаешь, какие мы упрямые! А все потому, что знает, что неправа, и назло всем и себе в первую очередь, теперь упорствует! Ну и ладно, пусть сама выпутывается, если такая умная. Мне-то что!
Не будет с этой Валей проблем – вот и хорошо, будут проблемы – Ольга в очередной раз поймет, что ее старшая сестра, то есть я, как всегда оказалась права. Да-да старшая, пусть хоть на три минуты!
Эти мысли
Уже подъехав к дому и притормозив у самого подъезда, я вдруг поняла, что возвращаться к себе мне на самом деле вовсе не хочется. Отрицательные эмоции, которыми я была переполнена в свой законный выходной, требовали хоть какой-то компенсации. Быстро прикинув в уме, какое «живое лекарство» мне сейчас лучше использовать, я развернула автомобиль и поехала к бабушке.
Евгения Михайловна Снегирева всегда хорошо на меня действовала – ну право же, как будто она была мне родной матерью, а не Ираида Сергеевна. Видите, я даже матушку зову про себя исключительно по имени-отчеству, а вот бабушка – о, это особый случай.
Не хочу говорить плохо про маму – у нее была своя жизнь, в конце концов, и остаться на руках с двойней молодой женщине – не сахар. Отец нас бросил – звучит столь же грустно, сколь и банально.
Нет-нет, вовсе не сразу после рождения, как можно было бы предположить. Хотя, если призадуматься, то гораздо раньше. Дело в том, что Андрей Витальевич по профессии был тележурналистом, а по складу характера – типичным плейбоем. Частые командировки, длительные отсутствия, не всегда документально мотивированные, стремление постоянно вовлекать в свою орбиту новое, преимущественно женское окружение, карьера, перспективы – и вдруг двойня. Да такого просто быть не могла в жизни Андрея Витальевича, ни в какие графики не влезало! Сидеть дома, помогать жене, возиться с детьми? Полностью исключено.
А тут подвернулась полугодичная заграничная стажировка, а вслед за ней – работа по контракту, а там уж новая пассия объявилась. В общем, пару раз за год папа мелькнул на орбите и был таков. В настоящее время Андрей Витальевич живет в Москве, изредка мелькает по телевизору. А его общение со мной и Полей ограничивается поздравлениями с днем рождения, причем через раз.
Если бы не бабушка, то я просто не знаю, как бы мама нас выходила. Надо сказать, что Ираида Сергеевна – человек своеобразный и вполне самодостаточный. Двойня на руках молодой женщины, которая только-только начала находить вкус в жизни, да еще в отсутствие мужа – это испытание, которое под силу не каждому. Матушка сперва пыталась найти мужа через брачные агентства, но, запутавшись в объявлениях и анализе достоинств и недостатков женихов временно прекратила эти попытки. Впрочем, она периодически возобновляла их даже сейчас, когда выгоняла очередного бой-френда и вакантное место оказывалось пустующим.
В общем, в дело нашего воспитания вынуждена была включиться бабушка, причем со стороны мужа, если быть точной. Впрочем, я не права, «вынуждена» – это из другой оперы. Евгения Михайловна взялась за наше воспитание не из чувства долга, не принося себя в жертву, а просто потому, что ей так хотелось. И могу сейчас сказать положа руку на сердце – всем хорошим, что во мне есть, я обязана ей. Думаю, что тут и Полина меня поддержит.
Евгения Михайловна была, что называется, «из бывших» и это до сих пор сквозило в ее поведении. Даже курила она как-то по особенному. В чем тут секрет – не пойму, но даже в манере держать папиросу, затягиваться и выпускать дым чувствовалась порода.