Грязное правление

Рилэй Кей

— Не надо, — предупредила девушка, ее голос был опасно тихим, когда она снова посмотрела на Ника. — Ты меня не пугаешь. В следующий раз, когда попытаешься прикоснуться ко мне, я тебя убью.

— Маленькая сучка, — кипел Ник, сжимая руки в кулаки. — Думаешь, можешь стоять здесь, как будто справишься с нами? Со мной?

— Думаю? — выпалила она в ответ. — Попробуй еще раз. Но мне не нужно спорить с тобой. Скоро ты сам все увидишь.

— Что это значит? — резко спросил мой папа.

Она только усмехнулась в ответ, крепче сжав нож. Мое тело

оставалось напряженным, я медленно приближался, остановившись только тогда, когда оказался в пределах досягаемости Ника. Он бросил взгляд через плечо, его лицо потемнело, когда он увидел, как близко я стою.

— Осторожнее, Кайен, — предупредил он, с отвращением глядя на меня. — Твой подкаблучный член погубит людей.

Его молчаливая угроза в адрес мамы заставила гнев забурлить в моих венах. Я был уверен, что у них есть люди, которые следят за ней в Европе. Вытащить ее будет сложно. Но я ни за что не собирался сидеть сложа руки, пока они охотятся за ней.

— Вот что будет, — Ринн сложила нож и спрятала его обратно за рубашку. — Мы с Кайеном возвращаемся в кампус. Вы оба закроете свои рты на тему моей личности. Больше никому не говорите, с кем я. Иначе вам придется беспокоиться не об Апостолах. Вы уже потеряли Литтл-Хэйвен. Следующим я разрушу Пасифик-Пойнт.

— Хватит, — рявкнул мой отец, на его лице была смесь агонии и ярости, когда он попытался полностью сесть. — Ты вышла замуж за Кайена. Теперь ты часть “Гримроуз”. Наш мир это знает. Если ты попытаешься отрицать это, тогда “Подполье” будет выглядеть слабым. И ты не нападешь на нас. Не тогда, когда Кайен окажется под перекрестным огнем, ведь он твой муж. Так что хватит, черт возьми, пытаться контролировать эту ситуацию.

Ринн только слегка рассмеялась, ее глаза вспыхнули яростью.

— Ты хорош, Хейс. Если бы ты не был таким, Крис захватил бы Пасифик-Пойнт еще несколько лет назад. Но по сравнению с “Подпольем”, твоя банда - ничто. Точно так же, как и Апостолы. Ты застал меня врасплох, когда взял в плен. Этого больше не повторится.

— Если ты думаешь...

Она оборвала моего отца:

— Я еще не закончила. У тебя нет ничего, что могло бы заставить меня подчиняться тебе. Ни этот фиктивный брак. Никаких угроз. Ты пытался, но потерпел неудачу. Посмотри, к чему это тебя привело. Пуля в грудь, которая чуть не убила тебя. В следующий раз, когда попытаешься использовать меня как пешку, я закончу то, что начал Крис. И, черт возьми, не промахнусь.

Мой пульс участился, когда я услышал смертоносное обещание в голосе Ринн. Никто никогда не угрожал моему отцу подобным образом. Делает ли меня это паршивым сыном то, что ни единой части меня не волнует его состояние? Все это время мои губы подергивались, впечатленные тем, как сильно звучит Ринн. Люди ее недооценивали, потому что она была тихой. Даже ее работа в “Подполье” заставляла ее казаться незначительной. Продажа травки бандам и мотоклубам не была работой для кого-то, у кого была такая власть, как у нее.

Хотя она и не призналась, насколько важна для “Подполья”, было ясно, что она является одной из тех, кто принимает решения. Если бы это было не так, то я уже был бы мертв за то, что женился на ней. У меня было чувство,

что она близка к тому, кто руководит бандой.

— Ты будешь делать то, что мы хотим, — прошипел Ник. — Или ты забыла, что Кайен - часть “Гримроуз”? Им управляет его отец. Его лучший друг с нами. Уничтожишь нас - погубишь его жизнь. Возможно, даже убьешь. Но ты ведь этого не сделаешь, правда? Потому что любишь его.

— Все, чего мы хотим, - это союза с “Подпольем”, — тихо добавил мой отец. — Я знаю, Крис никогда не сдастся. Похищать и принуждать тебя к браку было неправильным решением. Но у меня не осталось выбора. То, что ты дочь Криса, было слишком важным, чтобы игнорировать. Мы могли бы это использовать. Я это использовал. Все эти бои... если они продолжатся, то его следующая пуля может попасть в моего сына. Я не хочу, чтобы Кайен умирал за мой образ жизни. Мне нужны влиятельные союзники, чтобы этого не произошло.

Я чуть не фыркнул от его слов. Он был таким лжецом. Я был в шоке, что он смог это сказать с невозмутимым видом. Ему было плевать, что со мной случится, и он ясно дал это понять, когда угрожал моей маме. Но надо признать, он изо всех сил пытался продать эту слезливую историю Ринн. И у него получалось. Он всегда умел манипулировать эмоциями, именно так он играл со мной все мое детство. Прежде чем я успел высказаться, Ринн первой начала говорить:

— Ты бы сказал все это, если бы я была мужчиной? — спросила она с неподдельным любопытством. — Или ты стал бы угрожать мне? Ты думал, твоя маленькая речь затронет струны моей души? Что женщины не могут принимать решения, не позволяя эмоциям встать на пути? Позволь сказать тебе, что это не так. Как я уже говорила, твой грандиозный план использовать меня провалился. Я не та, с кем стоит шутить. Раньше ты этого не знал. Но теперь знаешь. Когда я уйду отсюда, вы больше не будете со мной связываться. Иначе пожалеете об этом.

Ник бросился на нее.

— Ты, блядь...

— Думаю, она сказала тебе не прикасаться к ней, — я схватил его за плечо, отталкивая назад. — Отвали, Ник.

— Кайен, — хрипло сказал мой отец, гнев омрачил его голос. — Не забывай, где твое место.

Ник жестко усмехнулся.

— Может быть, я совершу небольшое путешествие, чтобы напомнить ему.

Ярость затуманила мое зрение, когда я развернул Ника, впечатав его спину в стену. Он замахнулся правым кулаком, но я заблокировал его удар, прежде чем схватить за запястье и прижать к его голове. Отец что-то кричал, но это звучало издалека, пока я сосредоточился на придурке перед собой. Наклонившись ближе, я прошептал ему на ухо:

— Еще одна угроза в ее сторону, и у нас будут проблемы, — прорычал я.

— Тогда тебе лучше что-нибудь сделать, — возразил Ник, наконец, оттолкнув меня. — Потому что, если ты предашь своего отца или “Гримроуз”, я сделаю больше, чем просто угроза в ее адрес.

— Что здесь происходит? — раздался пронзительный голос.

Я резко обернулся и увидел медсестру, стоящую в теперь уже открытом дверном проеме. На ее лице был написан страх, заставляющий думать, что она знает, кто мы. Но она отбросила челку в сторону, затем скрестила руки на груди и твердо встала.