Грязные связи

Годвин Пэм

— Что ты только что сделал? — я потянулась к его шлему. Его рука тут же перехватила мою, кожа к коже, и он нажал моим пальцем кнопку вызова лифта. Дергаться было бесполезно. Под стеной в темной аллее я могла драться и кричать, но этот мужчина спас меня. Он был нарушителем закона, но я не думаю, что он приставит лезвие к моему горлу.

Когда наши пальцы коснулись края кнопки, затылком шлема я коснулась двери.

— Что ты делаешь?

— Поднимаюсь.

— Нет, не выйдет.

По многим причинам. Первая — он был преступником. Вторая — он узнал

бы Колина. Если факт, что я связана с медиа не заставит его бежать, то встреча с моим мужем явно сделает свое дело.

Третья — ну, не помню, какая третья причина, но четвертая — он был преступником.

Я ровно вдохнула, чтоб рассеять туман в своей опьяненной голове. Он мог зайти в лифт, но у него не было ключ-карты, с помощью которой он бы заставил его ехать вверх. Моя была в кармане куртки рядом с телефоном.

Кожа куртки заскрипела, когда он ступил ближе, и, твою ж мать, его тело было чертовски сильным. В местах, где его твердые бедра касались моих ног, где его огромная рука сжимала мои пальцы, и где его грудь прижимала мой шлем к двери, прошел заряд электричества.

Черт возьми, Колин был в чем-то прав. Сила, исходящая от этого мужчины, казалась сверхъестественной. Заряженные точки соприкосновения соединяли нас вне физического уровня.

Они уходили глубоко, будили чувства, которые, я надеялась, всегда существовали, но я никогда их не испытывала.

Глухой стук моего сердца тащил меня под поверхность прилива чего-то, что в данный момент охватывало меня с головой.

Может его сердце находилось на таком же распутье, как и мое? Я хотела снять свой шлем, прижаться щекой к его груди и выяснить.

Это было притяжение. И все. Длительное, сдерживаемое сексуальное притяжение.

Динь.

Дверь лифта распахнулась, но прежде, чем я упала, он обернул руку вокруг моей талии и толкнул спиной вперед. Я не сопротивлялась — мне было до боли интересно, что он сделает дальше. Это было глупо. Мне стоило подумать об этом раньше.

В лифте гаража никогда не было людей. Он и сейчас был пуст. Дверь закрылась, оставляя нас в четырех стенах, от чего мой пульс подскочил до небес. Боже, здесь было так мало места, а он был далеко не низкого роста, втискиваясь в маленькое помещение и накаляя собой воздух.

Он не выглядел таким огромным на своем байке. Не то, чтобы он был огромным, как бодибилдер, но его плечи накрывали мои, а от вида его торса у меня затмевало рассудок. Чересчур сильная хватка его пальцев на моей талии. Я была готова взорваться.

Лучше бы я взобралась на его высокое, темное и смертельно опасное тело, и оседлала бы его как дикое животное. Я прикусила губу.

Реальная классика, Кэси.

Моя мать мной бы гордилась.

Он отпустил мою талию и достал металлическую карточку из своего кармана. Даже если его руки больше не было на мне, я все еще чувствовала напряжение, зажатая в углу лифта одним его присутствием.

Пожалуй, настало время проверить, не сплю ли я.

Я закрыла глаза, представляя свою обычную поездку в лифте. Холодные, пустые, незаполненные путешествия в никуда.

Когда я посмотрела вверх, мужчина, которого я мысленно трахала на протяжении девяти месяцев, все еще стоял здесь, во плоти, пялясь на меня сверху вниз.

Темный и несокрушимый. Чертовски пугающий.

Мне было тяжело дышать.

Грудь сжимало тисками.

Сильнее и сильнее с каждой секундой.

Мне нужен был воздух.

Черт.

— Зачем ты последовал за мной? — Боже праведный, это вырвалось на одном дыхании.

— Мы не закончили, — он повернул голову к панели с кнопками.

Ого. Ладно, это прозвучало восхитительно, многообещающе, и в то же время не говорило ничего. И что он делал с этой металлической картой? Подождите. Сначала самый важный вопрос.

— Ты гей? — потому что, на самом деле странности никогда не обходили меня стороной.

— А ты лесбиянка? — он снова повернулся ко мне. — Если у твоей подружки такая же попка, как у тебя, я бы справился с обеими.

Какой изысканный прямолинейный ответ. Мое безрассудное сердце возрадовалось дважды.

— Женат?

Его тело замерло от плеч до кончиков пальцев.

Нихера себе.

— Если бы я был женат, — выплюнув, он снова отвернулся к панели, — я был бы дома, трахая свою жену.

Я нахмурилась. Господи, его это обидело. То, как он сказал это — трахая свою жену— послало знакомую боль по моим ребрам, и эта боль обожгла меня чувством агрессивной, защитной и свирепой самоотверженности. Сексуальным притяжением. К черту его.

— Ну, а ты? — спросил он. — Замужем?

— Нет, — если говорить о плотском смысле этого слова, я не врала, а ведь его волновало лишь это. Это не тот случай, когда наша встреча приведет к свиданиям в опере или Рождественским ужинам в кругу семьи.

Скрипучий голос донесся из его шлема.

— Какое тебе дело до гонок? Трахаешься с байкерами, которые нападают на тебя в темных переулках?

Мне не нравилось обвинение в его тоне, так что я не стала сдерживать себя.

— Нет уж! Это просто усложнение, которое объясняется моим выбором одежды, — я указала на мой шлем и кожаный костюм.

Его шлем был направлен на панель, и я заметила открытый кусочек загорелой кожи на затылке. Взглядом я проследила за точеной линией его шеи и небольшим участком волос, которые выглядывали из-под его шлема. Оттенок был смесью светло-каштанового и песочного цветов, а кончики были едва тронуты бронзовым. Я беззвучно потянулась пальцами к его волосам, но прежде, чем мне удалось коснуться их, визор на его шлеме уже был направлен на меня.

Любопытно.

Слегка наклоняясь в сторону, я увидел, что он вставил и вынул металлическую карточку из панели.