Грязный Гарри
Шрифт:
— Кэллаген! — прохрипел Гарри.
— Спортплощадка в Фестоне. В конце лагуны. Пятнадцать минут.
Щелк.
Гарри повернулся и побежал.
— Эй! Что за спешка, парень? — крикнул ему вслед служащий станции.
Гарри его не слышал. Все заглушали удары пульсирующей в висках крови. Чемодан оттягивал руку, словно в нем была тонна булыжников. Двести тысяч долларов. Он бы с радостью зашвырнул их к чертям собачьим за десять центов. Каждый мускул и нерв в правой руке взывал к отдыху. Но отдыха не предвиделось. Пот кипящим потоком сбегал со лба, жег глаза. Когда он добежал до развалившейся, размалеванной
— Кэллаген!
Слова срывались, как сгустки боли.
— Как себя чувствуешь, коп?
— Прекрасно.
— Ты уже при смерти, жирная свинья. А теперь продолжай бежать. Аквапарк. Восточный конец тоннеля Форт Мейсона. Двадцать минут.
Щелк.
Гарри перебросил чемодан в левую руку и побежал по Бей стрит к мрачному Форт Мейсону.
— Чико, — кричал он на бегу. — Ты… не сможешь… меня услышать… в тоннеле. Выбирайся на набережную… на Ларкин стрит.
Гарри проклинал Сида Клейнмана за то, что тот не смог дать ему аппарат двухсторонней связи. Он бежал в темноте, разговаривая с ветром. Женщина, торопившаяся миновать мрачные пустыри на Бей стрит, в ужасе шарахнулась, увидев бежавшего прямо на неё Гарри, с искаженным от боли лицом, разговаривающего сам с собой. Он перебросил чемодан обратно в правую руку. Мускулы запротестовали, и он чуть его не выронил. Гарри до боли стиснул пальцы и удержал ручку, продолжая бежать. Теперь дала о себе знать левая нога: стала открываться едва затянувшаяся рана. Он пытался облегчить нагрузку на ногу и теперь ковылял, словно инвалид. Его легкие разрывались. Убийца был прав: он себя чувствовал при смерти.
Вход в тоннель Форт Мейсона зиял перед ним. Длинный, темный, заброшенный тоннель. Пробегая под фонарем, Гарри быстро взглянул на часы. У него в запасе было десять минут.
— О, Боже!
Тело больше не могло выносить этой гонки. Перед входом в тоннель он перешел на шаг, наслаждаясь холодным ветром из Аквапарка в дальнем конце тоннеля. Ветер высушил пот на лице, но зато превратил мокрую рубашку в ледяной панцирь. Холод пробрал его до костей и Гарри застучал зубами.
— Беги, беги, подонок…беги.
Он снова стиснул пальцы на кожаной ручке и пустился трусцой. Чемодан бил при каждом шаге бил по ноге. Он больше не нес его, а волок, словно тяжеленное ядро на цепи. На стенах туннеля были установлены слабые лампы, тусклый свет высвечивал желтые квадраты на бетонном полу. Между этими квадратами не было ничего, кроме плотной тени. Тоннель плавно менял направление, и когда Гарри преодолевал дугу поворота, он заметил движение в одной из черных дыр. Фигуры шевелились на краю светового барьера, расходились веером, перегораживая дорогу. Четверо крупных неуклюжих юнцов слегка раскачивались, поджидая его…
— Что за сундук, папаша? — один из них выступил из тени. Он был в облегающих джинсах, грязной тенниске и сапогах выше колен. На юном тупом лице пробивалась бородка.
— Я спросил, что в сундуке!
— Открой сундук, — встрял второй, медленно обходя Гарри с правой стороны. — Открой этот хренов сундук. И гони бумажник, папаша.
Гарри позволил чемодану упасть под ноги.
— Не трогайте меня, — захныкал он, расстегивая куртку и просовывая руку внутрь.
Юнцы
— Бумажник, папаша… гони бумажник.
— Все что скажете, сынки!
Огромный револьвер прыгнул из кобуры в руку быстрее, чем мог уследить глаз. Гарри плотно прижал дуло к виску юнца.
— Проваливай, — прорычал он.
Сотоварищи того попятились, но револьвер в руке Гарри даже не шелохнулся.
— Смываемся, — выпалил один из них и побежал. Другие последовали за ним по тоннелю в направлении Форт Мейсона. Бутсы гремели по бетону
Гарри выругался про себя, засовывая револьвер в кобуру. Он потерял несколько драгоценных минут. Время утекало. Он схватил чемодан и понесся как ненормальный к квадрату света, где начинался Аквапарк.
Дзинь — дзинь…
Он услышал звонок телефона, выскакивая из тоннеля. Телефон висел на боковой стене киоска на волнорезе, где продавали гамбургеры. Старик стоял у киоска, опуская железные ставни. Он шагнул к телефону, когда прозвенел четвертый звонок.
— Нет! — заорал Гарри, — Не отвечай!
Человек игнорировал его крик.
— Вас слушают. Что вам угодно?
Гарри вырвал трубку из рук старика.
— Кэллаген!
Ответом была только тишина, если не считать свирепого бормотания старика.
— Я сказал — Кэллаген!
— Я тебя слышу, — со спокойной угрозой ответил голос. Кто взял трубку?
— Старик. Я его прежде никогда не видел.
— Врешь.
Щелк.
Гарри в отчаянии прислонился к стене киоска.
— Боже, Чико. Он повесил трубку. Он положил трубку, повторял он, переводя дух.
Старик все ещё изрыгал проклятия, Казалось, слова вырывались через прорехи в зубах. Он был рассержен и трепыхался, как мокрая сова.
— Не принимай так близко к сердцу, — все ещё задыхаясь, выдавил Гарри. — Дольше протянешь.
Дзинь…
— Кэллаген!
— Не ори, — ответил голос.
— Сожалею, — он умолял, и это было очевидно.
— Хорошо, я тебе верю. Киоск закрывается, верно?
Старик терся рядом.
— Не оглядывайся, не затрудняй себя. Я сейчас за тобой не слежу. У старика свои привычки. Мое хобби изучать привычки. Ты — коп, ты бывал здесь раньше и видел этот киоск. Так что ты соврал насчет старика. Ты видел его сотню раз. Просто не удосужился заметить.
— Ты прав. Я его видел.
— Уже лучше. Нужно быть честным. Я Скорпион…Ты знаешь. Я доверяю людям и жду, что они будут честны со мной.
— Я с тобой честен…Поверь…
— Верю. Знаешь Монт Дэвидсон Парк?
— Конечно.
— Иди туда, подойди к кресту.
— Это чертовски далеко пешком.
— Сядь в маршрутный автобус, сойди на станции Форест Хилл. Оттуда дойдешь. Это тебя не убьет.
Он аккуратно положил трубку.
Итак, мы приближаемся к финалу, — подумал Гарри. Монт Дэвидсон Парк. Он не знал, что с ним случится под гигантским крестом на холме, но привычное присутствие револьвера под мышкой успокаивало.
Маршрут был длинный, и Гарри благодарил судьбу за возможность посидеть. Он глядел в окно, наблюдая, как автобус несется через город, вылетает на сабвей над Твин Пикс. В пыльном окне он видел отражение своего лица, непроницаемо жесткого, усталого и изможденного.