Грязный соблазн
Шрифт:
Невольно усмехнулась.
— Он женат.
То же самое странслировало моё приложение-переводчик, только на португальском.
— И он меня обманул, — дополнила на порядок тише, отвернувшись к боковому окну. — К тому же, я ведь подписала соглашение, на котором он настаивал, а значит, моё близкое присутствие ему и не требуется больше, так что нет никакой разницы, кто кому нравится…
Прозвучало только на русском. Отвлеклась. Среди улочки, окутанной тусклым жёлтым светом фонарей, показалась знакомая фигура. Длинная юбка практически
— Останови! — спохватилась я, схватившись за дверную ручку.
И минуты не прошло, как я оказалась на улице.
Зачем?
Дурацкий эмоциональный порыв…
До зуда под кожей захотелось узнать, что же она тогда в самом деле мне наговорила. Теперь у меня был шанс выслушать настоящую версию, а не то, что сообщил Габриэль.
Правда, шанс просто так воплощаться в реальность не спешил. Едва я оказалась стоящей на краю тротуара, как цыганка свернула в один из узеньких переулков. Пришлось следовать туда за ней.
— Эй, стой! Подожди! — крикнула я ей вдогонку. — Por favor!
Догнала я её метров через сто.
Быстрая какая!
— Por favor! — поймала беглянку.
Дальше я спешно переводила все свои вопросы, продемонстрировав ей португальский вариант на экране своего гаджета. Та окинула тяжёлым взглядом сперва написанное, потом меня, а после…
— `As vezes, o destino — a estreita rua, e `as vezes sem limites o oceano, onde voc^e pode se afogar e o abismo. Este homem est'a a tua rua.
«Иногда, судьба — узкая улица, а иногда и без границ, океан, где можно утонуть и пропасть. Этот человек-твоя улица» — перевело приложение.
В общем…
Опять бред какой-то!
Но это ещё ничего…
Резкий тычок откуда-то сзади, меня пошатнуло, а телефон выпал из рук, жалобно сбрякав на брусчатку под ногами. Но мне было совсем не до него, я больно врезалась плечом в холодный каменный фасад здания по левую сторону. Голова вдруг закружилась. А когда я вернула себе равновесие: не наблюдалось уже ни цыганки, ни того, кто меня столь грубо толкнул. Моей сумки тоже не наблюдалось. Телефон — разбит. То есть…
— Идиотка! — взвыла в сердцах.
Ну, конечно, меня ограбили. А на что ещё можно рассчитывать, плутая по тёмным закоулкам в цыганском обществе?
От отчаяния захотелось выть в голос! И я бы точно именно так и сделала (что ещё оставалось?), если бы не заметила проблесковые маячки, сверкнувшие на другом конце переулка. В считанные секунды добежала до них. И это оказалось вторым моим тупейшим за сегодняшний вечер поступком! Господа полицейские, выслушав мою сбивчивую речь о том, что со мной приключилось, как и все вокруг, ни черта не поняли, хотя в машину к себе вежливо усадили. А потом отвезли в полицейский участок. Не взяв никаких показаний, не расспросив заново, ни выслушав, ни попытавшись даже мало мальски понять и вникнуть в мою ситуацию. И закрыли там! В одной из камер, за решёткой,
Глава 14
Виктория
Мигание люминесцентной лампы действовало на нервы. Впрочем, бесила не только она, но и унылые бетонные стены. Как и железные решётки. Как и жёсткая скамья, на которой я просидела не меньше часа. В полнейшем одиночестве. Господа полицейские, как закрыли меня в камере, так и не удосужились даже проведать. Меня вообще всё бесило. В особенности — тот факт, что я вообще здесь нахожусь, причём по собственной тупости.
— А вдруг я в туалет хочу?! — выкрикнула в никуда.
Никто не отозвался, конечно же.
Хотя вскоре моё одиночество оказалось прервано.
Но вовсе не из-за моих воплей.
Лязгнула тяжёлая дверь, ведущая в блок для заключённых, а на её границе показался худощавый паренёк в грязной толстовке и потёртых штанах, которого грубо затолкнул внутрь незнакомый суровый дядя в форме при погонах. Дядя был высоченным, усатым и исключительно грозным, парнишка — зашуганным, ссутулившимся и с огромным фингалом под глазом. Но, как оказалось, источником всей неврастении парнишки оказался не его конвоир, а тот, кто шёл позади этой парочки.
— Габриэль? — изумлённо уставилась на невозмутимо шествующего португальца.
Следом за ним шёл ещё один полицейский. Он же вёл под руку ту самую цыганку, за которой я по-дурости побежала в переулок. Завидев меня, она злобно сверкнула очами и что-то проворчала. Парнишка же опасливо покосился на того, к кому я обратилась, и сам забежал в первую попавшуюся камеру поблизости. Как только затвор за ним щёлкнул, а суровый дядя полицейский запер его вместе с цыганкой, ещё и заметно обрадовался. Так понимаю тому, что камеры будут раздельные.
— Я вернул твою сумку, — пожал плечами, как ни в чём не бывало, между тем Габриэль.
А камеры и в самом деле оказались раздельными. Переза вместе со мной заперли.
— Можешь не благодарить, — добавил всё также невозмутимо мой сосед по камере, усаживаясь рядом со мной на скамью.
Да с таким царским видом, словно на трон опустился.
Бесит!
Вот и не стала благодарить.
— И деньги, и документы, и твои вещи — в целости, как и сама сумка, кстати, — совсем не разделил моего молчания Габриэль.
Презрительно фыркнула.
— Как ты вообще узнал о том, что меня ограбили? — прищурилась подозрительно.
Главное, полицейские, к которым я обратилась, ничего не знают, а он — знает! И даже подсуетиться успел. Судя по очередному затравленному взгляду парнишки в сторону Переза, — довольно знатно подсуетиться!
— Руи рассказал, — отозвался претендент-на-роль-героя. — И если бы, вместо того, чтобы бежать неизвестно к кому, ты обратилась бы сразу ко мне или же к тому же Руи, то я бы не только твою сумку вернул быстрее, но и тут тебе сидеть бы сейчас не пришлось, — дополнил с умным видом.