Грюнвальд. Разгром Тевтонского ордена
Шрифт:
Впрочем, говоря о «языческой Литве» описываемого периода, не следует упускать из вида следующее немаловажное обстоятельство.
К середине XIV в. в состав Великого княжества Литовского вошли покоренные язычниками-литвинами (летувисами), ослабленные татаро-монгольским нашествием при хане Батые и последующими татарскими набегами, западаю- и южнорусские княжества (Витебское, Волынское, Киевское, Пинское, Полоцкое, Черниговское, Смоленское и др.), население которых исповедовало христианскую веру в ее православном варианте. В результате их подчинения литвины-балты (аукштайты и жемайты), исповедовавшие, в подавляющем большинстве своем, язычество, оказались национальным меньшинством в общем составе населения Великого княжества Литовского. Одной из причин подчинения православного населения Западной Руси литовским язычникам была политика относительной религиозной терпимости (если не сказать — индифферентности), проводимая литовскими князьями (часто и многократно менявшими веру по соображениям политической выгоды — подобно тому, как их языческие подданные многократно принимали крещение, чтобы задаром получить новую белую крестильную
Поэтому нас не должен удивлять тот факт, что в литовском войске князя Витовта, сразившемся с армией Тевтонского ордена в 1410 г. под Танненбергом, насчитывалось 36 (западно- и южно-) русских полков («хоругвей»). Семь русских хоругвей имелось, кстати, и в союзном литовцам польском войске (ибо Польша также присоединила к себе, после татарского нашествия, часть исконно русских земель).
Заметим в скобках, что именно попавшие под власть языческой Литвы западные и южные славяно-руссы, составлявшие подавляющее большинство воинов Великого князя Литовского Ягайлы (крещеного по православному обряду Яковом, но затем впавшего в язычество и позорно косневшего в этом язычестве, пока не принял наконец римско-католическую веру под именем Владислава), опоздав соединиться с полчищами золотоордынского темника Мамая, разбитыми войском под предводительством благоверного Великого князя Московского Дмитрия Ивановича в 1380 г. на поле Куликовом, «отводили душу», убивая своих раненых в Куликовской битве татарами «православных братьев по вере (и крови)» из средне- и восточнорусских княжеств, когда те после победы над Мамаем возвращались с обозом в Москву. Но это так, к слову… Желающих узнать больше леденящих кровь подробностей об упомянутых нами событиях отсылаем к древнерусским летописям (а тех, кому недосуг или лень копаться в летописях, — к фундаментальным трудам покойного профессора Л. H. Гумилева «Древняя Русь и Великая Степь» и «От Руси к России»).
4
О ВОЙНАХ «МАРИАН» С ЛИТВОЙ
Войны, а по сути дела, — одна бесконечная война «мариан» с литовскими язычниками, как и все войны, имела свою специфику.
Прибалтийские языческие племена, постоянно враждовавшие между собой, никак не могли сплотиться против общего врага. Именно эта разобщенность стала основным фактором, который позволил Тевтонскому ордену, совместно с ополчениями европейских крестоносцев, покорять их одно за другим.
Но достаточно было нескольким литовским племенам объединиться — и «марианам» не помогали ни лучшая дисциплина, ни лучшее вооружение. Литовцы, подобно своим сородичам-пруссам, отличавшиеся наибольшей воинственностью среди всех прибалтийских племен, не только сумели отразить все вторжения крестоносцев, но и сами неоднократно совершали походы в орденские земли (по большей части победоносные). При этом они не ставили себе целью захват чужих земель, совершая набеги ради захвата пленных (обращавшихся ими в рабов) и грабежа. Так, уже в 1203 г. литовцы совершили набег на только что построенный город Ригу, а на русские земли в период с 1200 по 1285 г. было совершено 18 крупных и множество мелких набегов. О том, что основным противником Христова воинства в Прибалтике были именно литовцы, непреложно свидетельствует следующий факт: из семи ландмейстеров «тевтонов», павших в бою при христианизации Ливонии в период с 1238 по 1296 г., шесть были убиты литовцами — не говоря уже о последнем магистре ордена меченосцев Фольквине (Волквине, Вольковине или Фолькуине) фон Винтерштеттене, убитом теми же литовцами в битве при Сауле.
Литовцы не только постоянно нападали на своих соседей, но и постоянно от них оборонялись. С Запада на них наступали «тевтоны», с Востока — русские княжества. Особенно опустошительным был поход, совершенный русскими войсками в литовские земли в 1258 г. Тем не менее литовцы упорно отстаивали свои земли и свое языческое «родноверие» (приняв христианство только в 1386–1389 гг., последними в Европе), предпринимая ответные набеги и на католические земли «латинян», и на православные русские княжества.
На протяжении всего этого времени литовцы жили в условиях традиционных патриархальных отношений, хотя, начиная с XIII в., по мере возрастания своей «пассионарности» (выражаясь языком Льва Гумилева) начали усиленно вооружаться. Особенно возросло число литовских конных воинов, которые в мирное время жили земледелием и скотоводством, однако были достаточно состоятельными, чтобы иметь дорогое железное оружие. Нередко состоятельные литовцы обладали значительными земельными владениями, которые сдавали в аренду свободным крестьянам-общинникам, составлявшим в военную пору пехоту литовского войска.
В случае войны литовцы собирали племенное ополчение — «кариас» (karias), именовавшееся у их сородичей-пруссов «кариа» (karya). Согласно данным летописей, литовские конные воины использовали низкие седла, более удобные, чем громоздкие седла тяжелой кавалерии как Запада, так и Востока. Летом литовские военные формирования постоянно отправлялись в набеги за добычей, именовавшиеся, как у «тевтонов», «рейсами» (лит.: reyssa), захватывали скот, рабов и добывали себе воинскую славу.
Со своей стороны, «мариане» и их союзники-крестоносцы предпочитали для войны с литовцами зимнее время, когда замерзали болота и реки, а леса с опавшей листвой не давали укрытия для литовских «лесных братьев», постоянно ускользавших от воинов Христовых летом.
Однако литовцы (подобно пруссам, земгалам, эстам, карелам и финнам) совершали свои набеги (как на христианские земли, так и друг на друга) и зимой, на лыжах, пешими, что давало им немалые преимущества, особенно в том случае, если снег был глубоким. Во время таких набегов взрослых мужчин обычно убивали (было бы очень сложно гнать их, в качестве пленных, домой без лыж, а встав на лыжи, пленники легко могли убежать). Предпочитали угонять в полон женщин и детей, хотя из-за них приходилось идти домой медленно. Такая добыча очень ценилась. Тех, кто не мог пригодиться в хозяйстве, продавали на сторону, соседним племенам или торговцам невольниками.
Что же касается военных приемов и вооружения, то тактика литовцев, странным образом, во многом напоминала тактику монголо-татар. Хотя литовские всадники больше пользовались метательным оружием в виде дротиков-сулиц, тогда как монголо-татары применяли преимущественно лук и стрелы. Литовцы также имели лучников, но, согласно хроникам, обычно не конных, а пеших. Лучники литовцев были хорошо обучены, превосходя частотой и меткостью стрельбы лучников из Германии и Скандинавии. Подобно монголо-татарам, литовцы предпочитали заранее подготовленному сражению стремительный, ошеломляющий набег, и быстро исчезали, прежде чем их жертвы приходили в себя для оказания отпора. Битвы, происходившие постоянно между небольшими отрядами самих литовских племен, чаще всего носили характер группового поединка, в котором обе стороны сражались пешими, а проигравшие отступали к лошадям и искали спасения в бегстве.
Основным оружием литовского всадника (кстати, своих покойников литовцы хоронили с оружием, по языческому обычаю) являлся меч (чаще всего немецкого производства), с рукоятью, изготовленной на свой, местный вкус. Некоторые рукоятки литовских мечей были изготовлены из железа и бронзы, нередко с серебряными украшениями и инкрустацией.
Наконечники литовских копий и сулиц (нередко очень длинные) были частью привозные, скандинавские, частью — местного производства. Доспехи собственного изготовления у литовцев до XIV в. встречались достаточно редко. Тем не менее в многочисленных войнах XIII в. литовцы захватили множество доспехов самого различного типа в боях с «тевтонами», поляками и русскими и носили их в боевой обстановке. Господствующим типом защитного вооружения в описываемое время, как и повсюду, у литовцев была кольчуга. Литовцы носили ее как поверх одежды, так и под ней (например, в зимнее время). Шлемы литовцы использовали преимущественно сфероконические, восточноевропейского образца. Кстати, такие шлемы достаточно часто носили рыцари, сарианты и кнехты Тевтонского ордена (не следует представлять их себе поголовно в широкополых шапелях-«эйзенгутах» и горшковидных шлемах-«топ(ф)гельмах»). Заметим, что горшковидные (горшковые) шлемы называются так достаточно условно. В действительности эти шлемы могли иметь форму не только горшка, но также ведра, котла или бочонка. Щиты были также традиционной, общеевропейской формы. А вот знаменитый «литовский тарч» («литовская павеза») пришел в Литву лишь в XIV в., причем из северо-восточной Польши, где (судя по сохранившимся печатям) начал распространяться с середины XIII в.
5
О ХРИСТИАНСКИХ РАЗБОЙНИКАХ-«СТРУТЕРАХ»
В период бесконечных пограничных «малых войн» Тевтонского ордена с языческими племенами пруссов и литовцев обе противоборствующие стороны активно использовали в борьбе иррегулярные отряды так называемых «струтеров» (буквально: «прячущихся в кустах», от средневерхненемецкого слова «струт», Strut, т. е. «куст», «кустарник»). Летописец Тевтонского ордена брат Петр из Дусбурга в своей «Хронике земли Прусской» именовал «струтеров», выступавших на «тевтонской» стороне, по-латыни «христианскими латрункулами», latrunculos Christianos (буквально: «христианскими разбойниками»), что на русский язык традиционно переводится как «наемники» (хотя встречается и вариант «разведчики»), Начиная примерно с 1260 г., хроники постоянно сообщают о вооруженных отрядах «струтеров», состоящих на службе ордена Девы Марии. Согласно Петру Дусбургскому, в эти отряды входили «смелые люди, имевшие богатый опыт разбоя», называя среди них поименно, наряду с внушавшим страх и ужас язычникам предводителем «струтеров» Мартином из Голина, также Конрада по прозвищу Диавол (Дювель, нем.: Dywel), Стовмела, Кудара из Судовии и Накама из Помезании (Судовия и Помезания — области, находившиеся во владениях Тевтонского ордена. — В.А.),которых сопровождали в вылазках на вражескую территорию «многие другие». Группы — или, если угодно, банды — «струтеров» (численностью от 5 до 50 человек), как правило, действовали не самостоятельно, а по заданию орденского руководства. Так, например, Мартин из Голина с четырьмя «тевтонскими братьями» и одиннадцатью пруссами захватил одну деревню в Судовии, взяв в плен и перебив ее жителей. У этого крещеного знатного прусса-«витинга» были особые счеты с единоплеменниками, продолжавшими коснеть в язычестве. В ходе набега прусских язычников на область крещеных пруссов, находившихся в подданстве Тевтонского ордена, один нехристь вспорол жене Мартина мечом живот, умертвив нерожденного ребенка, выпавшего из рассеченного материнского чрева на землю. С тех пор Мартин поклялся беспощадно мстить язычникам.