Губы цвета лайм

Шмигалев Николай

Для вечеринки Боб и Анна сняли небольшой банкетный зал в одном из гостинично-ресторанных комплексов на набережной. Зал располагался на верхнем, четвертом, этаже комплекса и имел выход на большую открытую террасу с козырьком. С террасы открывался великолепный вид на липовую аллею вдоль набережной и реку, в которой по вечерам отражались огни левобережья.

Как и предполагал Макс, благодаря тому, что за рулем автомобиля была Ева, опоздали они с хорошим, даже можно сказать с рекордным временем. Больше чем на два часа. Даже по меркам их дружной компании это был перебор. Гости и виновники торжества были уже в довольно хорошей кондиции, поэтому даже слушать ничего не захотели, а сразу

налили опоздавшим по «штрафной». Зная, что Ева практически не пьет, ей преподнесли символический бокал шампанского и, зная, что Макс пьет практически все и не морщится, ему преподнесли такой же фужер водки. Макс с улыбкой на лице, принял наполненный до краев фужер из рук обрадованного их приходом Боба. Ева попыталась было протестовать, причем против «штрафа», присужденного Максиму, переживая, в первую очередь, за его здоровье, но подвыпившая толпа веселых гостей пресекла её слабые потуги на корню. Боясь, как бы и ей не пришлось осушить бокал, девушка лишь пригубила из фужера и отошла в сторону, оставив Макса один на один с жаждущей представления толпой. Ведь, по существу именно он был виновником опоздания, задержавшись на работе и подвозя какую-то «голодную» стервочку до дома. Вот пусть и отдувается за обоих.

– Я поднимаю это бокал за здоровье моих друзей, Боба и Анны, – абсолютно не опечалившись предстоящей «пытке», произнес Макс, глядя на друга обнимавшего свою будущую невесту. – А также наношу коронный удар по своей печени, за здоровье всех присутствующих здесь моих друзей, приятелей, товарищей, в общем всех, кого я знаю, а также за тех из присутствующих, с кем еще не знаком, ибо все приглашенные суть друзья моего друга, а значит и мои друзья. За вас, мои хорошие!

С этими словами Макс поднес фужер с водкой ко рту. В зале воцарилась тишина. Все замерли в ожидании зрелища под рабочим названием «шоу пожирателя водки». Макс выдохнул и стал пить сорокаградусный напиток большими глотками.

Один, два, три…

Кое-кто из уже подвыпивших мужчин невольно сглотнули набежавшую слюну.

Четыре, пять, шесть…

Практически все девушки, включая Еву и Анну, и даже несколько мужчин непроизвольно скривились, продолжая наблюдать за «мучениями» Макса.

Семь, восемь, девять…

Особо впечатлительные дамы отвели взгляд от этого «душераздирающего» зрелища.

Десять!

Десять глубоких глотков понадобилось Максу, чтобы осушить фужер. И он, красавчик, даже не поморщился.

– На счастье! – все с той же улыбкой произнес Максим и разбил пустой фужер об пол.

Не успел стихнуть звон разбитого хрусталя, как зал взорвался аплодисментами. Зрелище гостям, даже слабонервным, пришлось по вкусу. Знакомые Макса и Евы кинулись их обнимать. Теперь-то можно было и поздороваться с опоздавшими штрафниками, проявившими соответствующее уважение к их «благородному собранию».

Только спустя несколько минут, когда заиграла музыка и народ пустился в пляс, Ева смогла вырвать Максима из толпы и усадить за стол, где для них были забронированы места, напротив которых стояли нетронутыми салаты, блюда с нарезками и другие закуски.

– Ешь, давай, звезда оригинального жанра! Да, побольше! – произнесла Ева, пододвигая Максу тарелки с едой. – А то не ровен час, покажешь еще здесь номер «чревовещателя». Стыда не оберемся.

– Ну, не наговаривай! – усмехнулся Макс, находясь в прекрасном расположении духа (еще бы!). – Я нас н-не, подведу! И вообщ-ще!

– Помолчи и ешь! – тоном, не терпящим возражений, произнесла Ева.

Макс глянул на свою подругу, все предельно правильно понял и стал молча есть под её влюбленным, но тем не менее пристальным взглядом.

– Вот и молодец! – похвалила его Ева.

Из группы танцующих выпорхнула раскрасневшаяся Анна, подскочила к ним и, чмокнула по-дружески Макса в щеку. На том месте, где совсем недавно Ева обнаружила отпечаток Анжелочкиных губ, теперь красовались лиловые «лепестки», оставленные губами Анны.

– Макс, ну ты молодец! Могёшь! – Анна практически повторила слова Евы, только вместо сарказма, её похвала была искренней. Полюбовавшись отпечатками своих губ, Ана взяла салфетку и стерла следы помады с щеки Макса.

Она обняла Еву и глянула на его кавалера.

– Я украду у тебя эту куколку?

Макс развел руками, дескать – нет проблем, бери на сколько надо.

– Вот и отлично! Ева мне надо с тобой о кое-чем посоветоваться. Ты обалдеешь! …

– Ешь и никуда не уходи! – наказала мужчине Ева на правах его девушки. – Мы ненадолго.

– Ага, только носики припудрим! – хмыкнула Анна и увлекла подругу в женскую комнату, где на диванчиках можно было в тишине поделиться женскими секретами, сплетнями, новостями, ой да чем угодно.

Макс остался в гордом одиночестве.

Продолжая механически поглощать изысканные закуски, он огляделся по сторонам. Основная масса гостей танцевала на мерцающем светомузыкой пятачке перед баром. В центре толпы, под ободряющие крики куражился дружище Боб, в обычные будние дни человек сугубо серьезный и респектабельный. Двое малознакомых парней сидели на противоположном конце закругленного в виде подковы стола и ведя неспешную беседу, с завидной периодичностью закладывали за воротники. Одна парочка, не обращая внимания на быструю мелодию танцевала немного в стороне от общей массы медленный танец, сжимая друг друга в страстных объятиях. Еще один мужчина с девушкой, устроившись на одном из диванчиков, стоявших по бокам от выхода на террасу, сидели в обнимку, и также, как и Максим, молча наблюдали за происходящим. Из-за царившего в зале полумрака Макс не мог точно сказать знакомы они ему или нет, но поняв, что в данный момент они смотрят на него, дружески кивнул и поднял первую попавшуюся рюмку на ножке, которую непонятно кто уже наполнил жидкостью соответствующей крепости. Мужчина поднял бокал с вином, который стоял на подлокотнике дивана и кивнул в ответ. Так, «чокнувшись» на расстоянии, Макс осушил содержимое рюмки. По терпкому послевкусию понял, что это был коньяк. Значит где-то рядом должен быть и лимон. Пошарив глазами по столу и не найдя подходящей закуски, Макс взял горбушку черного хлеба из корзины и с удовольствием занюхал рюмочку. Ржаной дух взбодрил не хуже лимона.

Налил еще одну рюмку. Выпил. Занюхал.

Макс расплылся в блаженной улыбке, почувствовав, как благородный алкоголь подбирается к желудку, согревая пищевод. Его взгляд скользнул по тяжелым портьерам, закрывавшим витражные окна и двери, ведущие на террасу, затем он устремил взор на настенные светильники в виде средневековых подсвечников с электрическими лампочками в виде свечей, горевших приглушенным светом и осмотрел зачем-то лепнину на потолке. Оценив общий неплохой декор зала «под классику», Макс опустил глаза вниз и остановил блуждающий взор на одинокой женской фигуре.

Женщина закинув ногу на ногу, не шевелясь сидела в кресле, стоявшем в дальнем углу зала. Что-то неестественное, а потому интригующее, было в её неподвижности. В её сторону не светили огни светомузыки и светильники-«подсвечники» находились от угла на некотором удалении, так что даму окружал таинственный полумрак и лица её никак нельзя было разглядеть. Все что видел Макс – это голые плечи, на которых покоились тонкие бретельки вечернего платья, тонкая шея и удлиненное каре с длинной челкой, которое словно вуалью еще сильнее скрывало черты женского лица. Но Макс, даром что подвыпивший, вполне ясно чувствовал, что она неотрывно смотрит в его сторону. Смотрит, не отводя невидимых в полумраке глаз: ни на прыгавшего до потолка Боба, ни на двух собутыльников с другого края стола, ни на кого еще из гостей, а именно на него.