Гугеноты
Шрифт:
Глава 4
В Лувре
Все было так, как поведал Лесдигьеру горожанин. Гиза действительно встречали со всеми почестями, оказываемыми в торжественных случаях знатнейшим людям королевства, и после резни в Васси, о которой трубили уже на всех улицах, он выглядел в глазах народа подлинным героем, настоящим Аяксом Теламонидом [43] . И когда Лесдигьер шел по галереям Лувра в поисках Монморанси, он видел, что повсюду — у стен, у колонн, у перил — придворные передавали друг другу весть о победе Гиза над армией протестантов.
43
Аякс Теламонид — могучий, грозный и непобедимый воин, сын Теламона (мифол.).
Он нашел маршала в приемной короля. Монморанси стоял в нескольких шагах от королевских апартаментов между бронзовыми статуями Зевса и Геры и был занят беседой с адмиралом Колиньи, одним из вождей гугенотской партии.
— Черт возьми, да это же Лесдигьер! — вскричал маршал, увидев своего оруженосца. — Рад видеть вас живым, шевалье! — продолжал он, обнимая юношу за плечи. — Но каким образом? Ничего не понимаю. Гиз уверил меня, что, опознав в вас человека, служащего дому Монморанси, он не пожелал причинять вам зла. А когда вы ускакали прочь с места сражения, герцог выслал вслед четырех всадников, приказав привезти вас обратно с тем, чтобы вернуть мне. Но я подозреваю, что, скорее всего, он приказал убить вас, дабы не оставлять в живых ненужного свидетеля. Я послал на ваши розыски своих людей; они сообщили, что видели множество следов от лошадиных копыт, потом обнаружили двух убитых солдат близ какого-то болота, но вас не нашли. Я подумал, что вы утонули в этом болоте. Мне было невыносимо тяжело мириться с потерей такого человека как вы, Лесдигьер, и, помнится, в дороге я наговорил Гизу кучу дерзостей.
— Значит, вы прибыли к месту побоища, когда Гиз перебил уже больше половины протестантов?
— Увы, — подтвердил маршал.
— Вы тоже там были? — спросил адмирал, подходя к молодому человеку. — Всё видели собственными глазами? Расскажите, как было дело.
Лесдигьер горько усмехнулся:
— Господин адмирал, разве вам не известно? Ведь об этом твердят на всех площадях Парижа и во всех уголках Лувра.
— Твердят… Да только молва кажется мне лживой, — ответил адмирал. — Не могли гугеноты первыми напасть на Гиза. Не в наших это правилах, да и эдикт мы свято соблюдаем.
— Вы совершенно правы, господин адмирал, все действительно не так. Там было только двести безоружных молящихся людей, а их — около полутысячи хорошо вооруженных, обученных убивать без всякой жалости солдат.
— Выходит, Гиз просто лжец! — нахмурился адмирал. — Мы слушаем вас, юноша.
И Лесдигьер, волнуясь, коротко изложил суть происшествия.
— А теперь, — спросил его маршал, — сможете ли вы под присягой поклясться в том, что говорите правду?
— Готов принести клятву перед лицом Единого Бога нашего и перед ликами погибших братьев-протестантов!
— Довольно! Я сейчас же отправлюсь к королеве и наместнику.
Но не сделал он и нескольких шагов, как увидел короля Карла IX, шедшего ему навстречу вместе со своим наставником Альбером де Гонди, флорентийцем. Мать последнего была воспитательницей детей вдовствующей королевы, а ее сын, которого она представила Екатерине Медичи, стал в одночасье и ее любовником, и обер-камергером, и наставником молодого короля.
— А, вот и маршал! — воскликнул Карл. — Идите сюда, господин Монморанси. Мы тут с мсье Альбером обсуждали новости в Васси, но нам хотелось бы узнать подробности из ваших уст.
— Сожалею, сир, — ответил маршал, шагая рядом с королем, — но я опоздал и прибыл уже к концу этой бойни.
— Вы сказали «бойни»? Но кто же кого избивал? Судя по торжественному въезду герцога де Гиза в Париж, не скажешь, что он послужил мишенью для избиения.
— Сир, я и шел сообщить о том, что все происходило именно так, как вы сказали.
— Вот это новость! Впрочем, я всегда догадывался, что наш блистательный Гиз способен на многое. Но чтобы обмануть весь двор, народ, всю Францию?! Герцог, вы понимаете, что говорите? Ведь этому нужны весомые доказательства!
— Сир, не соблаговолите ли вы пройти с нами в покои королевы-регентши? Там, в присутствии вашей матушки, короля Наваррского и маршала Сент-Андре мы и расскажем вам обо всем, что случилось в Васси.
— Антуана Наваррского и маршала Сент-Андре нет в Париже. Но вы сказали «мы». Кто это — «мы»?
— Я, адмирал Колиньи и еще один человек, кто был среди участников этого побоища.
— Хорошо. Итак, мы отправляемся к королеве-матери. Гонди, герцог Монморанси проводит меня.
— Сир, — остановился маршал, — поскольку мы идем не отвечать, а обличать, то, во избежание сплетен, было бы нелишним, если бы при этом присутствовал сам ответчик. В настоящий момент он в молельне. Они с герцогом Неверским возносят хвалы Господу в честь одержанной ими победы.
— Отлично. — Карл поманил к себе одного из дворян: — Крийон, ступайте за герцогом де Гизом и скажите, что королева-мать ждет его у себя по очень важному делу.
— Слушаюсь, Ваше Величество.
— Я вижу, маршал, там, у статуй богов, господина адмирала, — сказал король. — Не взять ли нам и его с собой? Ведь дело касается избиения членов его партии. К тому же моей матушке представится удобный случай показать свою лояльность по отношению к коалиции обиженных и угнетенных, к коим не без оснований причисляют себя все гугеноты нашего королевства.
— Сир, обратите внимание: рядом с адмиралом — тот самый дворянин, о котором я говорил.
— Как ваше имя, сударь? — спросил король, подходя ближе к юному гугеноту и с любопытством разглядывая его.
Лесдигьер назвал себя и поклонился.
— Вы протестант?
— Да, Ваше Величество.
— И вы видели все собственными глазами?
— Более того, я был одним из тех, кого нещадно избивали.
— Вот как, — протянул Карл. — Давно ли в Лувре?
— Я только что приехал, Ваше Величество.
— Значит, привезли нам самые свежие новости. Что ж, прекрасно! Господа, идемте к королеве, там мы и решим недоразумения, возникшие по поводу инцидента в Васси.