Гулливер и друг-виконтесса
Шрифт:
И ночью тихонько дверь откроет она тебе,
Поверь, что никто другой, только мама.
И если когда-нибудь разлюбит нас кто-нибудь,
То слёзы утрёт, поймёт - только мама.
И если когда-нибудь отправимся в дальний путь,
То нас будет ждать одна только мама.
И если когда-нибудь отправимся в дальний путь,
То нас будет ждать одна только мама.
Как у нас дела? Да как-то все разбрелись. Анька померла, а Стюарды развелись. Да как-то всё в суматохе дел. Мама! Ты, почему молчишь?
По небу плывёт луна, на улице тишина,
А в доме не спит одна только мама.
И ночью тихонько дверь откроет она тебе,
Поверь, что никто другой, только мама.
Вот и на этот раз ничего не получилось у меня с письмом. Мама, но я обязательно напишу, обязательно. Прости меня.
И ночью тихонько дверь откроет она тебе,
Поверь, что никто другой, только мама.
И ночью тихонько дверь откроет она тебе,
Поверь, что никто другой, только мама.
Девочка хихикнула и отметила:
– Да такие уж дела... Ты о маме подумал. А у нас нет ни мамы, ни папы?
Гулливер удивился:
– Ого! А это еще как? Как вы на свет появляетесь?
Виконтесса с улыбкой ответила:
– У людей детей приносит аист. А у нас сказочный дракон. Только у людей сказка про аиста лишь выдумка для маленьких детей, а у нас дракон настоящий. Поскольку мы тоже смертные, и нам нужно время от времени пополнять свое население.
Мальчик-капитан заметил:
– Тысяча лет жизни - это все-таки так мало! Особенно если ты вечно полон сил и энергии!
Девочка согласно кивнула:
– Да пролетит во мгновенье ока! Не успеешь и оглянутся! Хотя с другой стороны, скорее всего вас продадут в каменоломни, а там время идет очень даже медленно!
Гулливер взял и пропел:
– О том, что труд мучение,
Зимою и весной...
Одно лишь исключение -
Когда ты с Сатаной!
Виконтесса нахмурилась:
– Ты ведь такой рьяный христианин. А теперь уже и о Сатане вспомнил! Где твоя вера!
Гулливер честно ответил:
– Я конечно в Бога верю,
И люблю Христа всем сердцем...
Получили мы потерю,
Но зато имеет дверцу!
Девочка сердито топнула босой, маленькой ножкой и пискнула:
– Давай спой чего-нибудь философ!
Гулливер снова взял и запел;
Слышите громовые раскаты,
Дикий вой проклятье, плачь и стон,
Это наступает час расплаты -
Бой Армагеддон, бой Армагеддон!
Виконтесса сердито топнула, своей маленькой, босой ножкой и проревела:
– Мне что такие песни не нравятся!
Мальчик-капитан ехидно усмехнулся:
– Как не нравятся? Тогда сама и пой, если тебя моя музыка не в кость!
Виконтесса оскалила зубки и рыкнула:
– Вот возьму и спою!
И девочка взяла и большим энтузиазмом запела, свои зубки белые, которые как слоновая кость скаля;
А мы эльфимолки девчонки лихие,
Мы любим, сражаться во славу Отчизны...
У нас боевая, ног босых стихия,
И верим, построим дворцы эльфинизма!
Нет нашей Эльфии прекрасней страны,
В ней солнце народов считай всего мира...
И пусть атакует орда Сатаны,