Гулы
Шрифт:
Двигаясь со скоростью пятидесяти километров в час, грузовики проехали последние метры, и вскоре головная машина повернула за угол крайнего здания. Когда оба грузовика исчезли из виду, Франческо распахнул дверь и пересек расстояние между магазином и «хондой». Остановившись возле багажника, склонился к земле и бросил взгляд в дальний конец виа Мареа, откуда должен был появиться третий грузовик, но ничего не увидел — пока там никого не было.
Поправив подсумок с гранатами, Франческо оперся спиной о заднее крыло «хонды», поднял гранатомет и положил указательный палец на спуковой крючок. В тот момент, когда кончик пальца коснулся металла, Франческо заметил в конце улицы какое-то движение.
Повернув
Пару секунд он не слышал ничего, кроме биения собственного сердца и шума крови в ушах, потом различил низкий звук дизеля. С каждым мгновением звук нарастал, и Франческо, даже не видя грузовик, мог прекрасно представить, как он движется по виа Мареа: грязно-зеленый монстр, ползущий мимо разбитых машин и застывших покойников.
Через четыре секунды гудение дизеля достигло такой силы, что Франческо смог различить бряцание клапанов в его двигателе. Сидя на асфальте спиной к «хонде», он чувствовал вибрацию, вызванную движением многотонной машины, и ощущал, как капелька пота течет по виску.
Когда прошло еще две секунды, он бросил последний взгляд в конец виа Мареа, но не заметил скрывшихся там грузовиков. Тогда он повернул голову и различил в витрине магазина фототоваров отражение грязно-зеленой махины — до грузовика оставалось не больше семидесяти метров.
Уперев ступни в мостовую, Франческо глубоко вздохнул и рывком вздернул тело, разворачиваясь в воздухе на сто восемьдесят градусов, в следующий миг он увидел машину и поймал ее на нитку прицела.
За мгновение до того, как его палец нажал на спуск, Франческо заметил, как двигавшийся на него грузовик вильнул вправо — словно сидевший в нем гул увидел его и, поняв, что произойдет через миг, вывернул руль, пытаясь уйти. Франческо машинально отметил поразительную реакцию гула и выстрелил. Отдача заставила его отшатнуться, а через секунду он услышал хлопок.
В тот момент, когда граната вырвалась из ствола, гул сделал попытку выскочить из машины — наверно, он понял, что его маневры ничего не дадут: поблизости не было никакого переулка, куда бы он мог повернуть, а на разворот у него уже не было времени. Он открыл дверь, одновременно поворачивая руль, и машина вильнула, однако выпрыгнуть гул не успел: расстояние, отделявшее «хонду» от грузовика, граната пролетела за долю секунды, и врезалась в него между кузовом и кабиной. В следующее мгновение раздался оглушительный гром — словно с многоэтажки упал мусорный бак, Франческо пригнулся, но успел разглядеть, как полыхнувшее пламя развалило грузовик пополам: заднюю часть отшвырнуло к тротуару, а кабина с водителем, словно рождественская петарда, взлетела высоко в воздух. Одновременно с громом в уши ему ударил пронзительный скрежет, однако Франческо лишь мельком взглянул на волочащийся кузов. Сейчас его взгляд был прикован к летящей кабине: поднявшись на столбе пламени вверх, она за секунду достигла высоты трехэтажного дома, на мгновение замерла в воздухе, а потом начала падать. Словно завороженный, Франческо смотрел, как кабина летела по воздуху, оставляя за собой след горящей резины и производя пронзительный свист. Свист этот все нарастал, поднимаясь в тональности, и внезапно напомнил Франческо фильм про войну,— наверное, так свистели падающие с неба снаряды. На какой-то миг он решил, что свист этот никогда не прервется, но именно в этот момент кабина достигла земли, и грохот металла, обрушившегося на мостовую, заставил его вернуться к действительности.
Стряхнув с себя путы оцепенения, Франческо схватил гранатомет в левую руку, правой выхватил из-за пояса пистолет и бросился к полыхающей на противоположной стороне улицы кабине…
Мгновение комиссар смотрел на раскинувшийся внизу город, обдумывая слова Аз Гохара. Он понимал, что тот прав: человек, знающий город, действительно может серьезно помешать плану Вассаха — пользуясь сетью проулков, прорезающих большую часть старого города, можно внезапно появляться в разных районах Террено, наносить гулам удар и скрываться. Наконец он спросил:
— Значит, Вассах устроил бойню в монастыре для того, чтобы быть уверенным в том, что все воины города погибнут и никто не сможет ему помешать?
— Да,— кивнул Аз Гохар.— Ему нужно было уничтожить их всех вместе и сразу, и сделать это ему было просто — ведь он занимал пост начальника полиции. Он все рассчитал: учел всех людей, которые могли постоять за себя, и разработал план, каким образом их можно было уничтожить всех вместе… Полагаю, теперь вы можете объяснить это лучше меня?
Гольди нахмурился:
— Да, теперь мне все ясно. Он подстроил встречу двух кланов, контролирующих город, они приехали к монастырю в полном составе, и гулы их расстреляли. А когда туда подъехал Плацци с частью полиции, они уничтожили и полицейских.— Сделав паузу, комиссар проговорил: — Все это ясно, но непонятно другое: почему Вассах не убил и меня? Ведь сделать это ему было просто — когда я подъехал к монастырю, мы встретились с ним один на один. Он легко мог убить меня, а потом представить это так, будто меня застрелили вместе с другими.
— Похоже, вам повезло, комиссар. Хотя и не совсем повезло — по-видимому, Вассах вас оставил в живых специально… — Заметив непонимание на лице Гольди, Аз Гохар пояснил: — Ему нужно было привести к монастырю остатки полиции, и для того, чтобы сделать это, ему требовался помощник, наверное, поэтому он и оставил вас жить. Он думал, что вы поедете в город и пришлете к монастырю оставшихся воинов, которых он затем уничтожит. Что же касается вас, комиссар, то вы бы умерли в комиссариате, при встрече с Вассахом. Он все рассчитал, а единственное, чего не смог учесть,— нашу встречу и то, что вы успеете сообщить в Милан о случившемся. Впрочем,— закончил старик,— вы видели, как он разделался с миланскими карабинерами.
Гольди кивнул и перевел взгляд в долину. Мгновение смотрел на черепичные крыши домов, с расстояния в три километра сливавшиеся в сплошную рыжеватую массу, подспудно отмечая, что под каждой из них лежат мертвецы, а потом произнес:
— Синьор Аз Гохар, но не кажется вам, что Вассах все-таки сделал ошибку? — В глазах старика появился вопрос, и комиссар пояснил: — Ведь, как вы сами сказали, в Милане уже знают о бойне в монастыре…
Выскочив из-за «хонды», Франческо бросился к горящей кабине: в считанные мгновения оказался возле места падения и остановился, глядя на груду железа. Оторванная взрывом кабина упала в тридцати метрах от кузова. При падении она задела стену двухэтажного дома и оцарапала ее, словно коготь огромного тигра. Каркас ее был помят — кабина потеряла прямоугольные очертания, превратившись в подобие бумажной игрушки, по неосторожности смятой ребенком. Лобовое стекло ее вылетело, дверца водителя была согнута пополам, правое колесо подломилось, приняв на себя всю силу удара. Обе покрышки горели. Из-под капота раздавалось шипение вытекающих антифриза и масла — последнее, выплескиваясь на мостовую, занималось голубоватым огнем,— впрочем, опасность взрыва отсутствовала, так как бензобак остался под кузовом.