Гулы
Шрифт:
— Старик, открывай! Мы знаем, что ты внутри! Они подождали несколько секунд, но им никто не ответил.
Тогда Гольди встал напротив двери и, примерившись, ударил в нее ногой. Протяжно ухнули петли, и дверь, сорванная с косяка, влетела в сторожку, наполовину загородив проход. Держа в одной руке пистолет, а в другой — фонарь, Гольди шагнул в дом и осветил его единственную комнату ярким лучом.
За столом у окошка сидел человек — тот самый смотритель, что открывал им ворота. Сейчас он застыл за столом, навалившись на него грудью. Одна рука старика лежала
— Он мертв? — спросил Ризо, заглядывая через плечо Гольди в комнату.
— Вряд ли,— проворчал комиссар и указал на бутылку, валяющуюся на полу, недалеко от старика.— Помоги!
Вдвоем они вытащили выбитую дверь из домика, после чего Гольди шагнул в сторожку и, подхватив смотрителя под мышки, выволок его на улицу. Голова старика болталась, словно у тряпичного Пьеро, но то, что он был жив, сомнений у комиссара не вызывало. Он усадил старика на землю, прислонив спиной к стене дома, и позвал:
— Умберто, принесите нашатыря!
Пока доктор искал лекарство, Ризо вышел из домика и показал Гольди пустую бутылку из-под пшеничного виски. Бутылка была литровая, с яркой этикеткой, изображавшей веселого пахаря в соломенной шляпе.
— Еще свежая, комиссар. Кажется, он выпил ее один?
— Похоже на то.
— Если так, мы вряд ли от него чего-то добьемся? Вместо ответа Гольди приподнял голову смотрителя и, встряхнув его, спросил:
— Старик, ты меня слышишь?
На мгновение смотритель поднял голову и промычал что-то нечленораздельное.
В этот момент к домику подошел Скала и протянул Гольди пузырек с нашатырным спиртом. Комиссар вытащил пробку и поднес бутылочку к носу смотрителя. Некоторое время старик словно не обращал внимания на резко пахнущую жидкость, потом дернул головой и ударился затылком о стену. Гольди увидел, как расширились зрачки старика.
— Ты меня слышишь,— повторил он,— старик?
Глаза смотрителя медленно обежали освещенную дорожку перед домом и остановились на комиссаре. Гольди показалось, что старик его видит, и попытался еще раз:
— Куда делись кости покойников, которых мы закопали позавчера?
Старик снова промычал что-то невнятное.
— Он вас не понимает, комиссар,— сказал Скала, с беспокойством оглядываясь по сторонам.— Лучше отвезти его в комиссариат. Когда он проспится, то сможет отвечать.
Словно не слыша слов доктора, Гольди встряхнул смотрителя и повторил:
— Старик, куда делись кости? Ты знаешь?
Он снова поднес к его носу бутылку с нашатырем. Внезапно в глазах старика промелькнуло осмысленное выражение. Он посмотрел на комиссара так, словно на мгновение выскользнул из той ямы, в которую погрузила его бутылка виски. В следующую секунду он разлепил губы и прошептал:
— Они унесли их…
— Что? — Гольди придвинулся вплотную к старику.— О ком ты говоришь? Кто унес кости?
— Я их не знаю,— прошептал смотритель.
— Когда они вытащили кости?
— Вчера ночью…
— Почему ты позволил им это сделать, старик? Кто они такие? — Гольди заглядывал в самую глубину глаз смотрителя, стараясь увидеть ответ.— Кто эти люди, стащившие кости? Кто они?
Неожиданно лицо старика исказила гримаса — оно сморщилось, словно от давней боли, из глаз смотрителя хлынули слезы. Гольди, не ожидавший этого, отпрянул назад. Блестящие капли скользнули из глаз смотрителя и по глубоким морщинам в выдубленной годами коже потекли вниз.
— Они забрали мою жену, мою Мару… — всхлипнул старик.— Они сказали, что убьют ее, если я не буду молчать… Они сказали, что, если я обращусь в полицию, они пришлют мне ее голову… Голову моей Мары… Они сказали, что отрежут ей голову и пришлют мне…
Слезы из глаз старика текли все быстрее, речь его становилась невнятной. Ризо метнул быстрый взгляд на комиссара и прошептал:
— А дело-то серьезное, комиссар!
Гольди еще раз встряхнул смотрителя и спросил:
— Старик, когда они забрали твою жену? Кто это сделал? Ты меня слышишь?
Однако на этот раз смотритель ничего не ответил. Он только всхлипывал, бормоча что-то под нос.
— Комиссар, вы больше от него ничего не добьетесь,— сказал Скала.— Нужно уезжать отсюда. В управлении он протрезвеет, тогда вы сможете его допросить.
Несколько секунд Гольди разглядывал съежившуюся у стены фигуру, потом бросил Ризо:
— Ладно… Тащи его в машину, Тони!
Ризо подхватил смотрителя под мышки и поволок к автобусу. Сам Гольди вошел в сторожку смотрителя, быстро осмотрел стол, стоящий в углу шкаф, взял лежащий на полке ключ и вышел наружу.
Когда он открыл замок и распахнул ворота, «фольксваген» выехал за ограду кладбища. Гольди навесил замок с наружной стороны ворот и запер его. Ключ от замка он положил себе в карман, забрался в машину и бросил:
— Поехали.
— Комиссар, может, стоит вызвать пару патрульных? Пусть последят за могилами.— Ризо кивнул в сторону кладбища.
Гольди обернулся и посмотрел на ворота, освещенные тусклым светом раскачивающегося фонаря. На мгновение сгустившаяся за оградой темнота показалась ему чем-то живым и огромным, затаившимся, словно древний дракон, и ждущим своего часа. То, что они нашли на этом кладбище, всего лишь частичка кожи этого дракона, пронеслось у него в голове. Древнее чудовище спит, но оно еще оживет и отомстит тем, кто решился нарушить его вековой покой…
Гольди вздрогнул, пораженный пришедшей ему на ум мыслью, и, облизнув губы, сказал:
— Не надо. Ночь постоит без охраны — ничего с ним не случится.
— Ладно.— Ризо пожал плечами и переключил скорость.— И все-таки лучше бы вызвать пару патрульных.
Гольди ничего не ответил. Ризо нажал педаль газа, и машина двинулась в сторону «американского» квартала. Вскоре кладбище растворилось в темноте и автобус покатил между домами Рионе Нуово по направлению к комиссариату…
Текст был написан по-итальянски. Буквы, составляющие слова, были крупными, похожими на буквы ребенка. На двух страницах вмещались неполные три абзаца, впрочем, их содержание стоило десяти.