Гулял Великий Рив...
Шрифт:
– Китэгра. – Он положил на грудь раскрытую ладонь и чуть склонил голову. – Моё имя. Но я ношу его с того дня, когда стал свободен. Оно придумано мной. – Он счёл, что ложь тут более уместна. Он не смог бы объяснить членораздельно о том кто создал его. Он и себе мог это объяснить очень смутно. – Когда-то моё имя было другим. Я помню, что оно звучало иначе, но не помню, как… Кое-что сохранилось в моём разуме, душе. Но это очень странные воспоминания. Слова, обрывки фраз. Нелепые непонятные мне, сильно искажённые картины, прошлого этого мира. – С улыбкой он привёл один пример. – До недавнего времени, я считал, что Океан, это некий могучий Живой и хотел заключить с ним союз, для борьбы с демонами, если он сумел выжить в войне.
– Океан?!
– Я помнил слово: я решил, что это имя. Я смутно помнил о его силе и решил, что он станет полезным союзником в битве против демонов. – Он даже рассмеялся, низко хрипло (натурально вурдалак в гробу хохочет), припомнив ещё одно такое воспоминание. Об улитке, с резиновыми ногами и металлическим телом. Об этом говорить не стал, самому было стыдно. Сейчас, уже видев машины, производящие энергию он сумел понять, что та улитка – тоже машина, только не понятно для какой цели служащая.
– Это…, это ужасно не помнить кто ты. – Грустно, почти с тоской сказала эльфийка. Ну, вот ещё один шаг к его цели. Ненависть, сменилась жалостью. Хорошо, но не очень. Было не приятно чувствовать даже капельку жалости к себе. К тому же он не считал, что тут есть о чём жалеть. Почти полное отсутствие памяти, сильно облегчило его становление как Мага, а теперь и Бога. Будь его старая память при нём, ему пришлось бы преодолевать множество порогов, этой памяти. Порогов, которые говорили на протяжении всей жизни: то или это невозможно в принципе. Пустая память, почти чистая не имела таких порогов. А та, чужая ему память, уверенно утверждала: это значит, делается так, а это ты сможешь, но позже - став сильнее.
– Не так ужасно как тебе кажется, Светлая. – Ему показалось, что лучше обращаться к ней, её прежним званием. Идея почти оформилась. Ему потребуются воины. И учёные. Он уже решил, как сделать из тупых трусоватых живых, учёных. Это потребует времени, но это возможно. Но вот воины, с ними сложнее. Тут хорошо бы пробудить в них прошлую отвагу и жажду сражаться, без прямого вмешательства в сознание и мозг. А это потребуется, он ясно видел в ней, давно утратившую твёрдость сталь, что отличала воинов. Ныне это скорее медь, нежели сталь. Судя по всему, что подтвердили и её слова, так обстоит дело со всеми их ещё живущими воинами. Их и осталось, способных быть воинами, очень не много. Драться могут все живые. Драться и умирать, практически сразу, для этого не многое нужно. Но лишь воин, может драться и побеждать, не боясь умереть. Большинство сражается, стараясь выжить. Воин, бьётся, что бы победить. Смерть – мелкая неприятность на его пути. Жизнь воина, может оборваться, но он не отступит из-за этого. Нет ничего хуже для воина, чем жизнь в страхе. Они и не живут в нём: они уничтожают причину, способную породить страх. В этом и есть основа. Страх – ведёт большую часть живых. Страх потерять свою жалкую жизнь. Воин следует велению Ярости, осознавая незначительность жизни…
Так, наверное. В психологии живых ещё мало, что ему понятно. Он сделал эти выводы на основе психологии и памяти Светлой Аллады. Она тяготилась этой жизнью в Последнем городе. Было время, когда она, не задумываясь, погибла бы в бою с демонами, чем жить так. Хорошо бы, если б таких, было бы больше среди них.
– Ты. – После некоторого молчания, в разговоре спросила Светлая. – Ты можешь, помочь нам отвоевать свой мир? – Она прямо таки пылала надеждой. Очень хорошо. Она окончательно перестала видеть в нём врага. Но, почему-то другом тоже считать не хотела.
– Да. – Уверенней чем следовало бы, сказал он. Но лучше так, чем умножать их страхи и нерешительность. – Я могу помочь вам победить. А вы можете помочь в этом мне. Один я не могу одолеть врага. С вами, я смогу. Но сейчас, там наверху, иная угроза.
– Какая же? – Она наклонилась над пультом, внимательно вглядываясь в него. Китэгра физически чувствовал её с трудом подавляемое отвращение к своему
– Угроза раз…
Он вскочил на ноги, непроизвольно зарычав. Эти живые совсем утратили совесть. Они что творят? Помещение, где он сейчас находился, закрыли. Тем самым полем Звёздной, что было непреодолимо для него. Здесь не было ни чего, чем они могли попытаться убить его, но могли удерживать здесь, пока хватит энергии, для полей.
– Что случилось? – Аллада отступила подальше от странного союзника. Всё же она не до конца поверила в заверения пришельца. Убийца демонов не мог быть их посланником, но каковы мотивы его действий? Она не могла знать. Может, он полный псих: секунду назад готовый сражаться за них, а в следующую, решит поубивать всех в пределах видимости.
– Сила, - Прошипел Китэгра, указывая широким жестом на стены. – эта комната окружена полем Силы. Твои собратья закрыли помещение.
Она обогнула пульт и начала нажимать какие-то кнопки. Касаться пальцами изображений кнопок на экранах.
– Они боятся. – Пояснила она, повернувшись к нему. – Ты не мог бы освободить кресло? Мне не дотянуться до некоторых кнопок, не…
Она смущённо покраснела, но он понял и так. Она не могла работать с пультом, не прикасаясь случайно к нему, пока он сидит в кресле. И поворачиваться к нему спиной, вообще находиться близко к нему она не могла. Интересная реакция. Перестав бояться его сознательно, на уровне животных инстинктов, она всё же не могла не видеть в нём постоянную угрозу. И конечно, отвращение – оно рождалось помимо воли разума.
– Я понимаю. – Китэгра улыбнулся и исчез. Возникнув за пультом, ближе к стене просторного помещения, он добавил. – Твоё отвращение естественно. Можешь не прятать его. – Улыбка стала шире, когда девушка, прикусив губу, опустила глаза к экрану. Исчезновения Китэгра её уже не пугали и совершенно не удивляли. Она привыкла к этой способности, ещё в дни расцвета парапсихов… Жаль, что разработку методов защиты от этих способностей, начали лишь с возрастанием числа обладающих способностью к телепортации. За пару лет до Вторжения. Надо было раньше. Гораздо раньше. – Моё тело сейчас, не способно вызывать, э-э-э, любви. – На счёт этого слова он как-то не был уверен: к месту ли применил? Может, значение было не совсем таким, как он его понимал, по её ассоциативным реакциям. Взгляд на лицо девушки подсказал, что он применил слово верно. Китэгра был доволен. Вообще, ему начинало нравиться это – общение с живым. Но вот поведение некоторых из них, точнее всех остальных, просто бесило!
– Транар! Тани! Улар! Акино! Вы слышите меня? – Говорила Аллада в один из экранов, одновременно стуча клавишами на щитке, под другим экраном. Китэгра с интересом следил за её действиями. Его интересовали не только её действия. Он поймал себя на мысли, что ему приятно смотреть на изящные движения красивой эльфийки. Живой пример Прекрасного! Правда, наверху, мощь разрушения, тоже казалось в чём-то прекрасной. Красота многолика: она может быть во многих проявлениях.
– Аллада! – Ответило ей мужественное лицо с экрана. Этот не имел острых ушей и изящества линий эльфа. Улар – человек. Он был главой Человека здесь. Хоть Алладу и признавали за старшую практически все и повиновались ей, люди очень внимательно прислушивались к мнению Улара. – Ты жива, слава Богу! – Алладе, не смотря на свою веру в некий высший Разум, всегда неприятно было слышать такие слова из уст нынешних людей. Эти слова сказанные Человеком, очень остро напоминали ей о том, кем Человек был в прошлом и кем стал сейчас. Империя Человека не просто так стала могущественной силой. Они не признавали богов, заменив веру в них, на Смерть в