Гуляя с собакой
Шрифт:
Боль быстро сошла на нет, но он все равно чувствовал дискомфорт.
Он вернулся к кожаному креслу и сел в ожидании.
Каким-то образом уродливая мебель создавала смутный, задумчивый эффект присутствия, как будто сама находилась в ожидании чего-то. Стив посмотрел вокруг, но понял, что энергетика этой комнаты сильнее его собственной. Потеряв уверенность из-за большого количества мертвого дерева, он отвернулся и стал смотреть на свои скрещенные ноги.
Где-то в доме раздавались звуки и в коридоре слышались шаги.
В один момент он думал, что почувствовал движение на затылке, как будто нечто пыталось занять
Он потряс головой и тут же почувствовал легкое стягивание вокруг горла, как будто воротник рубашки сузился. Он снял куртку и яростно начал тереть шею, нагибая голову вверх и вниз. К его облегчению через несколько секунд ощущение стягивания уменьшилось.
Он снова надел куртку и сел, чувствуя себя взволнованно и немного глупо.
Прошло пять минут.
Он вспомнил, что с собой у него есть плеер. Он вставил наушники в уши и включил «Happy in Hell» The Christians на полную громкость. Сразу же он почувствовал себя во все оружии и готовым противостоять пугающей атмосфере комнаты, мебель отступила и даже освещение в комнате стало казаться светлее. Он закрыл глаза и погрузился в музыку. Когда он доставал кассету из плеера, чтобы включить другую сторону, он понял, что находится в комнате не один.
Мистер Стук присоединился к нему.
Его работодатель сидел за столом рядом с лампой и листал пачку документов. Стив узнал свое резюме и понял, что остальные документы — его рекомендации. Он вытащил наушники, выключил шипящий плеер и изобразил, что прочищает горло. Стук слегка напрягся от звука, но более никак не среагировал. Он продолжал читать. Когда он слегка поворачивал голову, переводя внимание с одного документа на другой, свет искрился и блестел в серебряной оправе и темно-оранжевых линзах его очков. У него было размытое, несфокусированное выражение лица. Его черты сливались друг с другом с такой гладкостью, что придавали ему незаконченный вид, как у глиняной фигуры, ожидающей последних штрихов скульптора.
Наконец он закончил чтение, повернулся к Стиву и сказал:
— А, вот и вы, успешный соискатель. — Он шипел, когда говорил, словно носил чужие зубные протезы. В его голосе были ноты раздражения, давая понять, что он не был до конца уверен в правильности выбора. Голос был мягкий и едва уловимый. Стив подумал, что если бы он сидел на метр дальше, он бы не смог расслышать, о чем говорит мужчина. Он заметил, что наклонился вперед, слегка повернувшись в кресле так, чтобы ухо было направлено в сторону его работодателя. Внезапно он был настороже, как кролик, учуявший запах лисы.
— Спасибо, что появились заранее, как было запрошено, — продолжал Стук, — я ценю вашу сговорчивость. Он встал, двигаясь осторожно, как будто боялся, что может разбиться. Он был как минимум на голову ниже Стива, чей рост был метр восемьдесят. Он сильно сутулился, что вынуждало его значительно отклонять голову назад, чтобы посмотреть парню в глаза. Из-за неопределенности в его внешности лицо выглядело молодым, даже, в неприятном смысле, инфантильным. В его темных очках он был похож на младенца-наркомана. Его маленький ангелоподобный рот только усиливал это впечатление. Руки, что он держал скрещенными на груди, были абсолютно костлявые. Он был одет в странно вышитый облегающий костюм, который висел на его тощем теле. Стив пришел к выводу, что мужчина весил не более пятидесяти килограммов. Он подумал, что мог бы поднять Стука и подбросить его в воздухе, но решил, что случится что-то неприятное, если он это сделает. Стук производил впечатление, что может за себя постоять, несмотря на свое худое телосложение. У него была удивительно мощная аура.
— Теперь, если вы сопроводите меня вниз, я познакомлю вас с вашей коллегой, — пробормотал Стук, двигаясь по комнате медленными, неловкими шагами.
Когда он открыл дверь, потолочный свет в коридоре ярко осветил его лицо, и Стив заметил, что кожа Стука покрыта легким серебристым, почти невидимым пушком, таким же мягким, как у только что вылупившегося цыпленка. Это объясняло, почему его черты лица казались смазанными. Стив ранее не замечал этого, когда Стук приходил к нему домой, потому что тогда на нем была фетровая шляпа, опущенная почти до переносицы. Вид этого пушка был столь необычен, что Стив заметил за собой, что откровенно пялится на профиль Стука.
Стук видимо обнаружил это, потому что он повернулся, сжал губы и слегка показал зубы. Это не была улыбка, Стив не понял, что это могло быть, это было выражение, которого он раньше не видел ни на одном лице в своей жизни. Оно поразило и смутило его. Он покраснел.
На нижнем этаже Стук провел его через несколько скудно обставленных комнат в конец дома. Последней комнатой, через которую они прошли, была кухня с каменной мойкой с деревянной сушилкой, оцинкованной раковиной для стирки и большой и очень старой печью. Не было никаких следов тарелок или еды, как и никаких шкафов для их хранения. Все было безупречно чисто. В воздухе был острый запах чистящего средства.
Они вышли в большой темный мощеный двор. Вдали, в метрах двадцати, одинокая лампочка светила через дверь пристройки.
Стук направился в ее направлении, двигаясь медленно и с необычной тяжелой поступью, как будто переходил вброд реку. Иногда казалось, что они почти не двигаются, но если Стив слишком приближался, его работодатель раздраженно дергал рукой, одергивая его.
Когда они подошли к двери, Стук постучался. Звук был сухой, как стук кости о кость. Внутри сняли засов, и дверь открыла девушка, которая ранее впустила Стива в дом. Они вошли в пустую комнату с плиточным полом, в которой стояла длинная протертая скамья, установленная над отверстием для канализационного слива, набор электрических пил и ножей висел на крюках у стены, к водопроводному крану был присоединен шланг, больше ничего в комнате не было. Атмосфера в комнате была холодной, как будто работало охлаждение. Стив увидел, что у него изо рта идет пар при дыхании.
На девушке был белый фартук, надетый поверх юбки и блузы. Стив заметил бурые пятна на фартуке, которые могли быть засохшей кровью. Лицо девушки было без следов макияжа, но ее губы были ярко красные, как и, в меньшей степени, ее глаза. Она выглядела словно долго плакала или резала очень много лука. Она была изможденной, словно питалась только кофе и сигаретами или джином и экстази. Она была красивой в мрачном стиле, который привлекал Стива, но вид ее действовал на него угнетающе. «Эти люди психи», подумал он, «и у них гребаный ротвейлер или пантера для выгулки. Они заставят меня отработать мои деньги по полной».