Гумилев без глянца
Шрифт:
Ирина Владимировна Одоевцева. В записи А. Колоницкой:
После расстрела Гумилева Г. Иванов пытался узнать подробности его гибели и будто бы кто-то свел его с латышскими стрелками, которые производили расстрелы. Рассказ одного из стрелков был таков. В камеру Гумилева зашли и пригласили на выход. Он спросил: «С книгами?» Ему ответили «Нет». Он все понял (хотя был уверен до этого, что с ним ничего не сделают), побледнел, перекрестился и пошел своей прямой походкой, не оборачиваясь [14; 102–103].
Владимир Александрович Павлов. В записи Л. Горнунга:
Поэты, близкие Гумилеву, участники «Цеха поэтов», разыскали какого-то садовника, жившего недалеко от места расстрела, предположив, что он мог что-то видеть, и уговорили его рассказать о случившемся. По его словам, всю партию поставили в один ряд. Многие мужчины и женщины плакали, падали на колени, умоляли пьяных солдат. Гумилев до последней минуты стоял неподвижно [29; Ф. 397. Оп. 2. Д. 76. Л. 3].
Лазарь Васильевич Берман. В записи В. Н. Сажина:
По словам Бермана, через некоторое время ему передали просьбу Ахматовой помочь отыскать место казни: связи Лазаря Васильевича с автомобилистами-военными были известны, и надеялись, что он отыщет человека, который вел машину с приговоренными. Эти расчеты оправдались. Нашли шофера, он указал на так называемый Охтинский пустырь (признанный сейчас наиболее вероятным местом казни район деревни Бернгардовка примыкает к Охте). От того же шофера узнали, что на месте казни выкапывалась большая яма, перебрасывалась доска-помост, на нее вставал расстреливаемый [25; 92–93].
Георгий Владимирович Иванов:
В тюрьму Гумилев взял с собой Евангелие и Гомера. Он был совершенно спокоен при аресте, на допросах и – вряд ли можно сомневаться, что и в минуту казни [9; 473].
Заповеди конквистадора
Николай Степанович Гумилев. Из письма В. Е. Аренс, 1 июля 1908 г:
Что есть прекрасная жизнь, как не реализация вымыслов, созданных искусством? Разве не хорошо сотворить свою жизнь, как художник творит картину, как поэт создает поэму? Правда, материал очень неподатлив, но разве не из твердого мрамора высекаются самые дивные статуи? [16; 62]
Владимир Казимирович Шилейко. В записи П. Н. Лукницкого:
Николай Степанович почему-то думал, что он умрет в 53 года. Я возражал, говоря, что поэты рано умирают или уж глубокими стариками (Тютчев, Вяземский). И тогда Николай Степанович любил развивать мысль, «что смерть нужно заработать и что природа скупа и из человека выжмет все соки и, выжав, – выбросит», и Николай Степанович этих соков чувствовал в себе на 53 года. Он особенно любил об этом говорить во время войны. «Меня не убьют, я еще нужен». Очень часто к этому возвращался. Очень характерная его фраза: «На земле я никакого страха не боюсь, от всякого ужаса можно уйти в смерть, а вот по смерти очень испугаться страшно» [16; 138].
Николай Степанович Гумилев. В записи Н. А. Оцупа:
Убить безоружного – величайшая подлость. А вообще смерть не страшна. Смерть в бою даже упоительна [9; 479–480].
Николай Степанович Гумилев. В записи В. Неведомской:
Ну что ж, если над нами висит катастрофа, надо принять ее смело и просто. У меня лично никакого гнетущего чувства нет, я рад принять все, что мне будет послано роком [9; 446].
Николай Степанович Гумилев. В записи И. В. Одоевцевой:
Без опасности и риска для меня ни веселья, ни даже жизни нет [23; 65].
Николай Степанович Гумилев. В записи О. А. Мочаловой:
Испытать ту предельную степень боли, которая вызывает уже не крик, не стон, а улыбку… [22; 281]
Вера Иосифовна Лурье:
Он считал, что к известному возрасту поэт исписывается и впадает в декадентство, сам того не замечая, но что с ним этого не будет, благодаря тому, что он умеет критически относится и к своим стихам, а кроме того, он просил двух друзей-поэтов его предупредить, если у него начнется падение таланта, причем, добавил он, ему это будет совсем не неприятно, напротив, как хорошо быть свободным человеком и уехать куда-нибудь в Америку, охотиться на диких зверей.
Я удивилась, отчего, будучи поэтом, он себя не считает свободным, тогда он объяснил, что долг его, как поэта, следить за поэтической работой Союза поэтов и молодежи, тем более что нет людей, на которых это можно оставить. Гумилев, несмотря на свою моральную независимость и безразличие к мнению людей, был человеком внутреннего долга. Поэзия была для него от Бога, и если поэт в его глазах был первым человеком, то чем больше ему было дано, тем больше с него и взыскивалось [17; 9].
Николай Степанович Гумилев. В записи О. А. Мочаловой:
Стихов на свете мало, надо их еще и еще… [22; 284]
Краткая летопись жизни и творчества Н. С. Гумилева
1886, 3(15) апреля. В Кронштадте в семье корабельного врача Степана Яковлевича Гумилева родился сын Николай.
1887. Гумилевы переезжают жить в Царское Село.
1898. Держит экзамен в приготовительный класс Царскосельской гимназии, но по состоянию здоровья с осени продолжает обучение дома. Затем поступает в гимназию Гуревича в Петербурге.
1900–1903. Семья Гумилевых переезжает на Кавказ, в Тифлис. Учение во 2-й, а с января 1901-го в 1-й Тифлисской гимназиях.
1902, 8(21) сентября. В газете «Тифлисский листок» опубликовано первое стихотворение Н. С. Гумилева: «Я в лес бежал из городов…». Подписано: «К. Гумилев».
1903. Семья Гумилевых возвращается в Царское Село. Поступает в 7-й класс Николаевской Царскосельской гимназии.
1903, 24 декабря (1904, 6 января). Знакомится с Анной Горенко (А. Ахматовой).