Гурко. Под стягом Российской империи
Шрифт:
Непокойчицкий язвительно усмехнулся:
— Генерал Гурко не открыл нам ничего нового.
Иосиф Владимирович на начальника штаба не обратил внимания. Посмотрев на главнокомандующего, сказал:
— Мы поискали иную дорогу.
— И вы ее нам можете указать? — великий князь поднял брови.
Гурко подошел к карте Балкан:
— Считаю, для выхода в Долину Роз надо использовать Хайнкиейский перевал. Именно здесь, где турки нас не ждут, считая его непроходимым, мы и проведем свой десятитысячный отряд, спустимся в Долину Роз.
— Вы проводили рекогносцировку в этом направлении? —
— Да, ваше высочество. И мы со штабом отряда проиграли возможный маршрут.
Тут снова вмешался Непокойчицкий:
— Как мне известно от полковника Артамонова, сами турки считают данный перевал непроходимым. Неслучайно они назвали его Предательским — Хаин-Богаз. Нет, путь из Присово в забалканское село Хайнкией мы принять не можем.
— Верно, Артур Адамович, путь предательский, — сказал Гурко, — но мы выбираем его, ибо он единственный, какой выведет нас в Забалканье.
— Да, — протянул командир корпуса, — задача сия сложная:
— Не отрицаю, Федор Федорович, — согласился с ним Гурко. — На расчистку дороги мы пошлем сотню уральцев и конно-саперную команду, а пушки понесем на руках.
В штабной палатке воцарилась тишина. Первым нарушил ее главнокомандующий:
— Господа, если командир Передового отряда так уверен, тогда и возложим эту операцию на генерала Гурко.
Все согласились, а Иосиф Владимирович обратился к великому князю:
— Ваше высочество, в штабе Передового отряда разработаны два варианта действий после выхода в Забалканье.
Николай Николаевич снова поднял брови:
— Именно?
Гурко снова подошел к карте:
— Случись, силы противника окажутся значительными, ограничимся обороной южных выходов Хайнкиейского перевала. Если Бог милует, после достаточной разведки ударим на Казанлык, разобьем резервы неприятеля и угрозой с тыла принудим турецкие войска на Шипке покинуть свои позиции.
— Ваше мнение, господа? — главнокомандующий обратился к присутствующим.
Поднялся полковник Артамонов:
— План генерала Гурко считаю обоснованным. Отряд будет обеспечен болгарскими проводниками. Разведка налажена.
— Прекрасно. А что скажете вы? — главнокомандующий посмотрел на Непокойчицкого.
Начальник штаба проявил сдержанность:
— Командиру Передового отряда отвечать за план. У нас нет основания сомневаться в выводах генерала Гурко и его штаба.
Командир Рущукского отряда цесаревич Александр, молчавший до того, кивнул:
— Я не сомневаюсь в продуманности операции.
— Да, — великий князь потер виски. — Вам, генерал Гурко, придается болгарское ополчение.
— Благодарю, ваше высочество. Когда мы отбросим турок от перевала, дружины генерала Столетова обеспечат его охрану.
— Хорошо, — одобрил такое решение Николай Николаевич. — Вам мы придадим еще полк 9-й пехотной дивизии.
Гурко спросил:
— Позвольте, ваше высочество, в Забалканье поступать на месте согласно обстановке.
— Я ценю ваше рвение, Иосиф Владимирович и доблесть солдат Передового отряда. В целом план перехода Хайнкиея и последующие операции мы одобряем, но продвижение глубоко на юг запрещаем. Сегодня военный министр довел до моего сведения: из нашего посольства в Париже получено сообщение, турецкое командование перебрасывает морем из Черногории тридцатитысячную армию Сулеймана-паши. Она, естественно, будет брошена против вас, Иосиф Владимирович.
— Сулейман-паша противник серьезный, — промолвил Гурко, — но, ваше высочество, Бог не выдаст, свинья не съест. Российскому солдату ведома наука побеждать…
Штаб покинули Гурко и Радецкий вместе… Федор Федорович уже в седло сел, заметил:
— Тяжелую ношу взвалили вы на себя, Иосиф Владимирович. Не лучше ли было повременить, пока Шипка откроется?
— Нет, Федор Федорович, операция действительно сложная, но, осуществив ее, мы нависнем над турецким флангом.
— Помогай вам Господь, Иосиф Владимирович.
Горы Балканские.
Цепь их тянулась через всю Болгарию с запада на восток. Горы разделили Болгарию на две части: южную и северную. В те времена попасть из одной части в другую можно было, лишь перевалив через Шипкинский хребет, где имелась сносно проложенная дорога. Были еще проходимыми Твердинский и Травенский перевалы, но такой дороги, как на Шипке, не имелось. Турецкое командование выдвинуло к этим перевалам значительные силы, укрепив их надежно. Убеждение в том, что балканские горы прочно прикрыли Османскую Порту, настолько было велико, что султан Абдул-Хамид, принимая английского посла, бахвалился:
— Мудрый и великий Аллах создал горы, чтобы османы владели Болгарией вечно. Аллах прикрыл Османскую Порту от гяуров. Урусы будут стучаться в нашу дверь, но мы не впустим их.
Но имелся еще перевал, Хайнкиейский. Он был, по мнению турецкого командования, непроходим. Сами турки говорили: когда Аллах, творил перевалы, он создал три, но на четвертом устал, сказав османам: «Достаточно и того, что я им дал».
Но генерал Гурко решил: там, где не пройдет армия османов, там пробьются русские, солдаты. И он повел свой Передовой отряд через Хаин-Богаз, в Забалканье, в Долину Роз. А было с ним десятитысячное войско: двадцать два эскадрона кавалерии с орудиями, десять батальонов пехоты да болгарские дружины…
Разморенный июльским зноем Николай Григорьевич Столетов, расположившись под тенью чинары, прихлебывал чай. Время от времени он вытирал потное лицо льняным полотенцем, хмурил густые брови. Вспоминал добром родной Владимир, где от лесов веяло прохладой и покоем, отцовский дом и всю нелегкую солдатскую жизнь. В Крымскую кампанию, два десятка лет назад, унтер-офицер Столетов получил солдатский Георгиевский крест. А было тогда ему от роду чуть больше двадцати лет.
Дом, где остановился Столетов, на окраине городка, и отсюда видно предгорье, а вдали синели горы. В последнее время тревожные мысли не покидали генерала. Возвратился из штаба армии Гурко с известием: добро на переход через Балканы получено. Что же, Столетов убежден, план, разработанный командиром отряда, будет выполнен, в этом Столетов уверен. Гурко тот генерал, который, прежде чем принимать решение, все взвесит, изучит и, собрав данные, тогда и ставит задачу.