Гусары денег не берут. Неполная дура
Шрифт:
После вторых пятидесяти граммов Пятипалова потянуло жаловаться.
– Вы бы знали, как тяжела жизнь артиста! – сказал он. – Всюду происки недругов, сплетни, зависть и грязь. А я другой человек! Мне хочется покоя!
Подруги кивали, но в душе сильно сомневались, что Пятипалов с ними искренен. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Наверняка Пятипалов приложил немало сил, чтобы иметь право вот так сидеть сейчас и говорить о своей тяжелой артистической карьере.
– Мне так тяжело и одиноко! – продолжал стонать Пятипалов, не забывая
Кире тоже пришлось выпить, потому что иначе Пятипалов ни за что не желал разговаривать.
– Боже, вы бы знали, как мне иногда хочется простого человеческого участия и поддержки. Но всюду одни недоброжелатели!
– Ну что вы! Мы к вам очень расположены!
Порядком захмелевшая Леся готова была любить весь мир. На Киру коньяк действовал слабо. Во всяком случае, для того, чтобы начать любить незнакомого ей Пятипалова, ста граммов ей было явно маловато.
– Так что там с доктором? – строго произнесла она.
Вместо ответа Пятипалов щедро плеснул ей приятно пахнущей жидкости в бокал и дождался, когда Кира выпьет новую порцию. И лишь после этого он начал говорить:
– Этого доктора мне посоветовала моя подруга.
– Та самая, которая тут все разнесла?
– Нет, другая.
– Другая?
– А как ее звали?
Пятипалов собрал лоб гармошкой. Но имя своей бывшей возлюбленной так и не сумел вспомнить.
– Но это и неважно, – сказал он. – Она знала жену Пешкова. Очень хорошо о ней отзывалась. Говорила, что стоит ей хотя бы полчаса поговорить с Леной Пешковой, как в душе воцаряется мир и покой. Все мысли сами собой раскладываются по полочкам. И выход из самой запутанной житейской ситуации находится словно бы по волшебству.
– И что?
– Лена всегда говорила, что это заслуга ее мужа. От него многому научилась.
– И вы пошли к доктору?
– Пошел, – кивнул Пятипалов. – Пошел по рекомендации. И потому что подумал: раз он такой отличный специалист, что даже его жена-домохозяйка сумела чему-то от него научиться, то и мне надо. Хотя, если честно, то никакого мира и покоя у меня в душе после визитов к доктору не ощущалось. Скорей даже наоборот, чувствовал себя последней тварью. Ничтожной и даже мерзкой.
– Точно! – не сдержалась и воскликнула пьяненькая Леся. – И у меня было точно так же! Если до визита к доктору я еще чувствовала себя вполне даже ничего, то после визита мне казалось, что я – конченый человек. И никто мне уже не поможет.
– Кроме доктора.
– Кроме него.
– А теперь его убили, да? – внезапно даже всплакнул Пятипалов, припав к пухлой груди Леси. – И кто нам поможет? Леся, как ты считаешь? Мы сможем помочь друг другу?
На лице Леси отразилось легкое сомнение. И, заметив это, Пятипалов воскликнул:
– Мы же забыли помянуть доктора! Светлая ему память!
За это невозможно было не выпить. И подруги выпили. Не чокаясь. Как полагается.
– А теперь потанцуем!
Но вот танцевать подруги отказались наотрез. Они сюда не за тем пришли.
– А зачем вы пришли
– Не было. Но моя подруга… Она довела меня до совершеннейшего нервного расстройства.
– Но доктор отказался вас принять?
– Да, – задумчиво кивнул Пятипалов. – Я на него даже немного обиделся. Он вел себя так грубо. Велел мне убираться. Заявил, что мои проблемы выеденного яйца не стоят. И что сегодня ему не до меня, своих забот хватает.
– И что он имел в виду?
– Не знаю! Мне было важно разобраться в своей собственной жизни.
– А с ней что?
– Проблема была в моей подруге. Меня уже трясло, когда я ее видел. А выставить никак не мог. Не уходит, зараза, и все тут! Рыдает, посуду бьет, потом в ногах валяется и в любви клянется. Да еще руки на себя наложить грозится? Как тут выставишь?
Подруги лишь устало кивали головами. Они уже давно все поняли. Пятипалова вполне устраивала та жизнь, которую он вел. И его профессия, и его ревнивая подружка, просто ему нравилось жаловаться. А доктор Пешков за определенную плату, разумеется, согласен был выслушивать лживые жалобы избалованного артиста. И не убивал Пятипалов доктора. Зачем ему это было надо? Чтобы снова искать нового психотерапевта?
– Мне завтра ехать на гастроли, а я совсем разбит! – подтвердил мнение подруг сам Пятипалов. – Морально и эмоционально. Что мне теперь делать без доктора? Я погибну! Сопьюсь! Сгину в безвестности! И это с моим-то талантом!
Он так расчувствовался, что подсел к подругам и обнял их за плечи.
– Девчонки! Вы такие чудесные! А оставайтесь сегодня со мной? Я вам еще много чего могу интересного рассказать, показать и…
И Пятипалов замер с открытым ртом на середине фразы. В дверях стояла маленькая пухленькая девушка с густой примесью узбекской крови. Длинные темные волосы у нее растрепались, а раскосые глаза сверлили раскрасневшуюся физиономию Пятипалова с таким бешенством, что кровь стыла в жилах.
– И что это ты им, кобель проклятый, показывать собрался? – свистящим змеиным шепотом поинтересовалась она.
По-русски девушка говорила чисто, но легкий акцент все же слышался.
– Что там тебе показывать? Б…дь ты в штанах!
– Лейла, – строго произнес Пятипалов. – Держи себя в руках! Это же просто гости.
– В два часа ночи! – взвыла Лейла, трагически воздевая руки к небесам. – Так я и знала, стоило мне оставить тебя буквально на полчаса, как ты уже развел тут гарем!
– Лейла, иди к себе в комнату! – велел ей Пятипалов. – Или вообще уматывай отсюда!
– Придурок!
– Истеричка!
– Гад!
– Змея подколодная! Ты ничего не понимаешь!
– Зато я знаю кое-что другое! О чем ты со своим доктором только и говорил!
– Заткнись! Заткнись, или я не знаю, что с тобой сделаю!
– И все равно я знаю, что у тебя парик на башке! Вот что! Ты – лысый! И я всем это расскажу!
Пятипалов смертельно побледнел. Видно, удар Лейлы пришелся ему ниже пояса.