Гувернантка для губернатора, или История Светы Черновой, родившейся под знаком Скорпиона
Шрифт:
Озеро было небольшое – десертное блюдечко на огромном обеденном столе усадьбы Поливановых. На берегу – маленький сруб русской бани, чуть подальше деревянные мостки с привязанными разноцветными лодочками.
Дианка всякий раз просила меня потрогать воду – ей не терпелось открыть купальный сезон. Мне самой часто хотелось броситься в прозрачную воду и, преодолев легкий шок перехода в другую стихию, выплыть легко и размеренно на самую середину озера. Но я не могла предать Дианку, получая удовольствие в одиночку.
Пока мы плавали с Дианкой в шикарном крытом бассейне,
Как-то раз, когда я почти силой вытаскивала лягушонка-Дианку из-под водопада, буквально кожей почувствовала на себе чей-то взгляд. На той стороне бассейна стоял Олег, Поливанов-младший, и пялился на меня, как на музейный экспонат. Честно говоря, ему было на что посмотреть. Сильными потоками воды мой и без того маленький купальник почти сошел на нет.
После этого случая я часто стала замечать на себе, вернее, на определенных частях моего тела, озабоченный взгляд Поливанова-младшего. В будние дни его привозили из гимназии почти уже под вечер, но в выходные дни я исправно попадала под его оперативное наблюдение.
В один из ярких солнечных дней в конце мая мы гуляли с Дианкой на детской площадке. Девочка как заведенная забиралась на пластиковую горку и скатывалась на попке вниз, забиралась и скатывалась снова. Бросив случайный взгляд в сторону особняка, я заметила в окне третьего этажа два вспыхнувших солнечных зайчика. Это значило, что Поливанов-младший следит за мной в бинокль, прячась за шторой.
Все это начинало меня раздражать. Поколения Поливановых доставали меня, сменяя друг друга, я не имею в виду мою воспитанницу. Хотелось сделать что-нибудь этакое, выкинуть дерзкое, непристойное.
Я крикнула Дианке, что начинаем играть в прятки. Поставила ее за теремок и велела медленно считать до десяти. Сама встала за горкой, чтобы меня было хорошо видно наблюдателю, и стала медленно поднимать юбку.
– Тли, четыле… – старательно произносила числительные Дианка за теремком, а моя юбка под счет задиралась выше и выше.
Интересно, что сейчас творилось на третьем этаже за шторой?
– Девять, десять. Я иду искать! – крикнула Дианка.
В этот момент я резко рванула юбку вверх и показала наблюдателю то место, которое он так жаждал лицезреть. Что-то похожее в «Тихом доне» продемонстрировала одна их хуторских казачек с криком: «А это ты видал, черт малохольный!»
Солнечные зайчики мгновенно пропали.
Тут меня, правда, осенило: а вдруг это был кто-нибудь из персонала, в конце концов – сам
Поливанов-старший? Хороша гувернантка! Какая-то бесстыжая хуторская баба! Подумают еще, что это своеобразный протест? Демонстрация! Как бы мне не всыпали на конюшне по этому самому оголенному месту?
Однако, судя по тому, как за ужином покраснел и не смог ни разу оторвать свой взгляд от тарелки Поливанов-младший, я волновалась напрасно.
Грех
Дианка была не только трогательным и милым, но и очень способным ребенком. Английские слова и выражения она тут же повторяла за мной, словно не запоминала, а вспоминала их. Это тоже была своеобразная игра. Мачеха приказывала Золушке: «Открой окно! Закрой дверь! Читай книгу!» Золушка обращалась к птичкам и зверятам: «Помогите! Принесите мне ленточку! Дайте мне воды!» Обезьянка считала бананы, медвежонок читал стихотворение…
Была у нас, правда, серьезная проблема – это дианкина буква «эр». Брошка-блошка, рожки-ложки. Я сказала госпоже Поливановой, что надо бы обратиться к опытному специалисту. Она сначала удивилась: неужели вас в университете этому не учили? Но все-таки согласилась привозить пару раз в неделю логопеда.
Но мне некогда было ждать, с меня спрашивали за мою работу, поэтому я решила попробовать сама.
Как всегда, сначала была сказка про тигренка, который не умел рычать, как его все обижали и никто в лесу не боялся. Дианка так переживала за тигренка, что очень старательно напрягала язычок, заставляя его вибрировать. А я никак не могла вспомнить никакой скороговорки на эту злосчастную букву, кроме этой, с кавказской тематикой, про гору Арарат. Тогда я стала перебирать в голове известные песни.
Я тогда еще не знала, что с маленькими детьми так всегда и бывает. Мучаешься, бьешься, заставляешь, объясняешь – ничего не выходит. И вдруг однажды заходишь в детскую, чтобы собрать ребенка на прогулку, как вдруг из толпы кукол, лошадок и медведей слышится известная песня прошлых лет, исполняемая тонким голоском, но с таким повышенным акцентом на букве «эр», что песня приобретает блатной оттенок:
– Ррраскинулось моррре ширроко…
Весь день Дианка терроризировала своей буквой «эр» охранников, дворников, садовника, словом, всех, кто попадался ей на пути. Все они слушали ее новую букву в словах приветствия, потом в стихотворении, затем в песне.
А вечером Дианка ворвалась в кабинет отца, который после заседания своего избирательного штаба решил подремать на диване.
– Ррраскинулось моррре ширрроко… Поливанов не сразу понял, в чем дело, а,
проснувшись, вызвал меня к себе, поблагодарил за рычащую дочку, за пропаганду русской народной песни, а потом вручил мне в торжественно-интимной обстановке пятьсот долларов. Нет, я на педагогической ниве не меньше заработаю, чем на поприще сексуальных услуг.
А поприще это было широко
В один из вечеров, уложив Дианку, я решила и сама лечь пораньше спать. Приняв душ, я стояла в махровом халатике перед тихо балакавшим телевизором и сушила волосы феном. В дверь постучали. В гости ко мне из внешнего мира мог проникнуть разве что японский лазутчик ниндзя. Значит, Поливанов?
Я ошиблась на одну букву. Это была Поливанова.
– Можно к вам? – спросила она, мило улыбаясь, и прошла, конечно, не дожидаясь моего приглашения.
Она была в каком-то ярком халате, не то с глубокими разрезами, не то с широкими лентами вместо подола.