Гвардеец
Шрифт:
— Интересно — недоверчиво хмыкнул Шамкий — вам приватно доверили тайну, и вы так просто рассказываете о ней мне?
— Ну что поделаешь, мы теперь с вами не разлей вода, да и я практически уверен, что вы никому не расскажите. Вы же не расскажите? — так же усмехнулся я — тем более она и вас касается.
— Хм… Ну хорошо, даю вам слово, что за эти стены ваша тайна не выйдет — старпом явно заинтересован.
— Вот и отлично! Ну значит слушайте и запоминайте, это поможет нам в дальнейшей работе. Тут я временно, довольно скоро вы получите корабль назад. Есть решение перевести меня в дальнейшем командиром на линкор «Шторм», считайте это назначение начальной школой будущего командира. Я знаете ли привык «Штормом» командовать, а раз мой старый корабль теперь памятник, а новый в ремонте и надолго, нужно же мне где-то перекантоваться? — громким
— Теперь всё понятно… — протянул старпом и надолго задумался — признаться, после того как мне сообщили новость о том, что на МОЁМ крейсере будет новый командир я, скажем так, немного огорчился, когда же узнал, что это будете вы чувства стали двойственные. С одной стороны, вы более чем достойны, ведь именно благодаря вам «Диксон» сейчас в строю, а с другой стороны, и прошу не обижаться, вы с таким кораблём не справитесь! Откровенность за откровенность, есть большая разница между сторожевиком и тяжёлым крейсером, даже мне, несмотря на почти двадцать лет службы приходится тяжело. Хорошо, карты раскрыты, и вы правы, вы меня успокоили. Что вы хотите от меня?
— От вас я хочу помощи и знаний. Я прошу, что бы вы меня научили управляться с этим кораблём. Афишировать мы это разумеется не будем, об этом будут знать всего два человека, я и вы. Все приказы отдаю только я! На корабле должен быть только один командир и пока меня не перевели, тут так и будет, двоевластия я не потерплю и игнорирование моих приказов я буду пресекать жёстко! Ваша задача состоит в том, чтобы перед принятием глобальных решений вы мне посоветовали, что делать и каким лучше образом исполнить мои обязанности. Кроме того, я попрошу проводить со мной индивидуальные занятия, у вас или у меня в каюте. Без сомнения, это доставит вам дополнительные хлопоты и трудности и потому я прошу дать ответ сейчас. Подумайте, если придётся я справлюсь конечно и сам, но шишак набить мне придётся много, а может и не только мне, когда Витя Жохов затевает какое-то дело и не знает, что делать, может достаться всем в радиусе от километра и больше.
— Откровенно! — засмеялся Шамкий — а вы мне нравитесь. По рукам! Можете на меня рассчитывать, я вам помогу!
Мой крейсер огромен, немцы постарались на славу. Длина сто восемьдесят шесть метров, ширина двадцать один с половиной! Осадка семь с половиной метров, что не как уж и много для такого гиганта. Основной задачей, стоящей перед конструкторами, было создать мощный боевой корабль, не противоречащий условиям Версальского договора. В частности, водоизмещение корабля не должно было превышать десять тысяч тонн. Немецкие инженеры подошли к её решению со свойственной им склонностью к инновациям. При строительстве для соединения деталей корпуса вместо традиционных заклёпок широко применялась дуговая сварка. Дизельные двигатели MAN оказались значительно легче паровых котлов и турбин, обычно применяющихся на тяжёлых кораблях. Трёхорудийные башни главного калибра позволили разместить шесть двухсот восьмидесяти трёхмиллиметровых орудий, ненамного увеличив вес башни по сравнению с двухорудийной. Эти решения позволили значительно снизить общий вес судна. Но, даже несмотря на это, тоннаж судна превысил дозволенные десять тысяч тонн. При разработке немцы рассчитывали на неуязвимость нового типа корабля, способного с одной стороны, уйти за счёт быстроходности от вражеских линкоров, а с другой стороны, способным благодаря мощному вооружению выйти победителем из схватки с любым тяжёлым крейсером. Дизельные двигатели обеспечили кораблю необычайно большую дальность хода, а высокая начальная скорость новых орудий и большой угол возвышения — дальнобойность, близкую к такой у тяжёлых орудий линкоров, позволяющую начать огневой контакт с недоступной крейсерам дистанции. Была достигнута хорошая скорострельность: два выстрела в минуту главным калибром и до десять в минуту калибром сто пятьдесят миллиметров. На тяжёлых крейсерах типа «Дойчланд», к которым и относился мой «Диксон», немецкие судостроители впервые применили дизельную силовую установку, состоящую из четырёх групп двигателей. В каждой группе находилось по два девятицилиндровых двухтактных дизеля MAN M-9Zu42/58 двойного действия, Суммарная мощность всех восьми главных двигателей на гребных валах обеспечивала скорость хода около двадцати семи узлов. Крейсер имел дальность хода шестнадцать тысяч миль.
Артиллерию главного калибра составляли двухсот восьмидесяти трёхмиллиметровых орудий орудий SK L/52 C28, размещённые в двух бронированных башнях — одна в носу, одна в корме. Максимальная дальность стрельбы почти тридцать семь километров! В боекомплект входили три типа снарядов, весящие по триста килограмм. Бронебойные, бронебойно-фугасные (с замедлением), фугасные. Боезапас составлял сто двадцать снарядов на ствол, всех трёх типов поровну. Не знаю, как мы будем получать снаряды, но орудия наши инженеры менять не стали, по словам Шамкий, замена стволов произойдёт только после их полного расстрела, а для этого надо выпустить как минимум три боекомплекта на орудие. Артиллерия вспомогательного калибра состояла из восьми ста пятидесятимиллиметровых орудий SK L/55 C28, расположенных в восьми башнях вдоль бортов. Максимальная дальность стрельбы — двадцать два километра. Корабль был просто напичкан зенитными средствами: немецкие орудия соседствовали с поставленными по ленд-лизу автоматами, только «Эрликонов» стояло аж сорок штук! На корме располагались два четырёхтрубных торпедных аппарата.
Корабль был хорошо бронирован, только толщина брони боевой рубки составляла сто пятьдесят миллиметров, а пунктов управления огнём — сто!
В течении недели я облазил крейсер от юта до клотика, побывал в каждом закутке, в каждое отверстие заглянул. В промасленном комбинезоне, с фонариком и записной книжкой в руках, в сопровождении главного механика крейсера, я старался вникнуть в проблемы «Диксона», узнать его слабые и сильные стороны. Ну а вечерами я снова учился. Шамкий оказался хорошим и требовательным учителем.
Над внутренним рейдом Архангельска, где стояли на бочках готовые к съёмке и выходу в море корабли нашей дивизии, зазвучали горны — корабельные горнисты играли «Захождение», веками повторяющийся ритуал приветствия проходящего мимо корабля старшего начальника. Я стоял на тиковой палубе юта у парадного правого забортного трапа, и волновался — мне первый раз предстояло принимать на борту своего корабля адмирала флота Кузнецова, который прибыл с инспекцией, а тем более идти с ним в море. Мы сегодня выходим на последние учения, а потом нам почти сразу — в бой. Позади несколько месяцев напряженной работы и учёбы, и вот теперь — экзамен. Когда до адмиральского катера оставалось два кабельтова, я скомандовал играть «Захождение». Горнист тут же выдал мелодию. У нас всё серьёзно, всё по уставу.
С первыми звуками горна я и стоявшие рядом со мной замполит и дежурный по кораблю поднесли правую руку к виску, отдавая честь прибывающему командующему. Катер замедлил ход, погасил инерцию и мастерски застыл у трапа крейсера, поданы швартовы и вот уже фалрепные подают фалрепы командующему для безопасного перехода на трап. Как только адмирал вступил на нижнюю площадку трапа, я скомандовал: «Смирно!»
— Товарищ командующий! Тяжёлый крейсер «Диксон» к бою и походу приготовлен, личный состав на борту, запасы топлива и воды полные. Командир крейсера гвардии капитан первого ранга Жохов.
— Вольно, товарищ командир!
— Вольно! — повторил я команду для своих подчиненных.
Вслед за командующим на борт поднялось несколько человек походного штаба с чемоданами и тубусами для карт в руках.
— Товарищ Командующий! Разрешите поднять ваш флаг?
— Разрешаю! — ответил Кузнецов и в тот же момент на грот-стеньгу крейсера начал быстро подниматься, развиваясь на ветру его флаг, красное полотнище, а в крыже — изображение флага Народного Комиссара Обороны, и в ту же секунду на его катере такой же флаг был спущен. Катер отдал швартовы и, взревев двигателями, рванул от борта крейсера.
Корабль выглядел безукоризненно. Великолепно покрашен, все медные вещи надраены и блестят, нигде не соринки. Специально выделенные матросы провели офицеров штаба по выделенным для них каютам. Командующий и я поднялись на ходовой мостик крейсера. Кузнецов осмотрел рейд и приказал командиру:
— Дать светограмму на «Архангельск»: «Прибыл на борт, действуйте согласно утверждённого плана» — на бывшем английском линкоре, который только недавно вошёл в состав Северного флота, находится Головко. Всего кораблей в нашей дивизии три: тяжёлый крейсер «Диксон», линкор «Архангельск» и лёгкий крейсер «Мурманск» — немец, англичанин и американец, как их ха глаза называют матросы.