Гвардия тревоги
Шрифт:
— Жалко, что Александры Сергеевны здесь нет, — вслух сказала Тая. — Интересно, а его мама и брат пришли?
— Ну конечно, пришли! — с уверенностью сказала Марина. — Как же иначе?
— А то! — подтвердил Кац Марк. — Был бы я такой умный, так мои бы все явились, в полном составе. Даже годовалую Сонечку принесли бы и тетю Цилю из Германии вызвали — чтоб смотрели и гордились!
Тая ничего больше не сказала.
Во время фуршета, несмотря на подначки Кац Марка («Ты его таки будешь поздравлять или нет?!»), она смотрела на Диму издали. Вокруг него и двух других мальчиков, занявших второе и третье места, толпились журналисты, какие-то девочки и взрослые люди. Поздравляли, завали вопросы, фотографировали…
Неожиданно Дима сам
Дима вежливо поклонился Марине, поздоровался с рыжим мальчиком и его родителями, а потом вручил Тае огромный, похожий на декоративное колесо букет в гофрированной обертке.
— Наша с тобой традиция, понимаешь ли, — сказал Дима, щелкнул каблуками и улыбнулся совершенно по-человечески.
Вслед этому жесту подоспевшие фотографы защелкали своими фотоаппаратами. Низенькая толстенькая девочка с ярким румянцем и большим, едва ли не в половину ее роста, букетом в руках смотрелась презабавно. Особенно рядом с аристократического вида мальчиком-победителем, который и вручил ей свой букет. Пикантно, пикантно…
— Спасибо тебе, Дима, — сказала Тая, спрятала лицо в душно пахнущие цветы и заплакала.
Ей было совершенно ясно, что Димина мама на торжество сына не пришла. Иначе он, несомненно, вручил бы букет ей.
Глава 13
Новый год с камином
— Михаил, объясни мне все еще раз, с самого начала и так, чтобы я поняла, — попросила Александра Сергеевна.
Пожилая дама стояла у окна, отвернувшись от сына. Ее пальцы, вытянутые на чисто вымытом подоконнике, слегка дрожали. В крупном александрите кольца играли бирюзовые и розовые блики. Вольфганг твердо касался веткой плеча хозяйки, обеспечивая необходимую ей поддержку. Дима прятался в противоположном углу гостиной, но на него никто не обращал внимания. Фаина расчетливо сидела на коленях у Димы и, шевеля черным носом, пыталась всунуть мордочку в карман его толстовки. Там лежало забытое кокосовое печенье, которым угостила Диму на перемене Тая Коровина.
— Дима оказался самым молодым из победителей. Двое других ребят существенно старше — один уже учится в Москве на первом курсе МИФИ, а другой — в этом году заканчивает математическую спецшколу в Новосибирске. Поэтому их сертификат проще — оплата высшего образования за рубежом, в выбранной ими стране. Новосибирский школьник и его родители уже выбрали Японию. Это понятно — помимо всего прочего, в его внешности явно проглядывают азиатские мотивы. Москвич пока колеблется…
— Меня интересует наш Дима, — сухо напомнила Александра Сергеевна.
— С Димой, которому всего тринадцать, конечно, ситуация сложнее. Но здесь надо учесть и то, что те двое юношей победили, решив больше двух третей представленных в их возрастной группе заданий. И только Дима, единственный, решил все задачи. К тому же не своей, а более старшей возрастной группы, соответствующей 10 классу…
— И что же из всего этого проистекает?
— Пока мы были в Москве, мне сделали несколько предложений.
— Тебе? Или все-таки Диме?
— Дима — несовершеннолетний по законам любой из участвующих в происходящем стран. Разумеется, его интересы представляю я, отец и опекун. Но я дважды не оговорился. Узнав из Диминой анкеты мое имя и специальность, деловые люди быстро навели справки. Как ты знаешь, я участвовал в нескольких международных конгрессах, у меня довольно много печатных работ в зарубежных источниках, еще больше ссылок… Так что предложения поступили и мне лично.
— Эти предложения подразумевают ваш с Димой немедленный отъезд… куда?
— В первую очередь, конечно, речь идет о Штатах. Конкретно — Калифорния. Мне там обещан трехгодичный контракт, который подразумевает возможность и преподавательской, и научной деятельности. Дима же будет учиться в специальном колледже. Потом —
— Это все сыр, — презрительно фыркнула Александра Сергеевна. — А где же мышеловка?
— Мышеловка, если тебе угодно так выразиться, заключается в том, что после окончания образования Дима остается в той стране и заключает трудовой контракт с той фирмой, которая оплатила его образование. Все прозрачно и вполне логично. Государство и даже отдельные фирмы, которые думают о своем будущем и смотрят достаточно далеко вперед. Тебе это чем-то не нравится? Да, кстати, я забыл, есть еще весьма существенный бонус, который мы с ним получим, если…
— Ты уже все решил, Михаил? — спросила Александра Сергеевна. — Ты думаешь, что чем дальше ты успеешь убежать…
— В первую очередь я забочусь о сыне! — повысил голос Михаил Дмитриевич. — И о его будущем. Согласись, что стабильность нынешнего режима, целиком выстроенная на высоких ценах на нефть и газ, всем здравомыслящим людям кажется… скажем, несколько сомнительной. Никто не поручится, что через год-два не упадет новый железный занавес…
— Что ж — все повторяется, — пожала плечами Александра Сергеевна. — Так устроен мир. И твои слова — знакомая песня. В 1919 году родственники умоляли твоего прапрадеда и полного тезку Михаила Дмитриевича Дмитриевского навсегда покинуть советскую Россию и уплыть в прекрасный, свободный мир на одном из последних пароходов. Они убеждали его, что, несмотря на всю славную историю рода, теперь наступает конец всему и служить дальше этому кровавому и подлому режиму, поддержанному восставшей чернью, он все равно больше не сможет. Знаешь, что он им ответил?
— И что же он ответил, бабушка? — подал голос из своего угла Дима. Впервые в жизни ему вдруг стало интересно, как поступил и объяснил свой поступок один из Дмитриевских-предков.
Александра Сергеевна торжественно выпрямилась. Рядом с ней согласно шевельнулся и выпрямил ветви Вольфганг.
— Он сказал: «Дмитриевские не служат режиму — Дмитриевские служат России!»
— Демагогия! — вскрикнул Михаил Дмитриевич и вцепился обеими руками в волосы. — Это же демагогия, мама!
— За эту «демагогию» твой предок и тезка заплатил своей жизнью, — тихо сказала Александра Сергеевна и вышла из комнаты.
Отец и сын молча глядели друг на друга.
Под стулом деликатно хрустела уворованным печеньем престарелая болонка.
На свой день рождения тетя Зина решила пригласить сестру и племянницу в ресторан с концертной программой.
— Ну зачем это, Зиночка? — пыталась увещевать старшую сестру Марина. — Прекрасно посидели бы дома, и приготовили бы не хуже, чем в твоих ресторанах. А концерт можно и по телевизору посмотреть…
— А то я не знаю! — саркастически усмехалась Зина. — Конечно, приготовили бы. Только скажи точнее: ты приготовила! Провозилась бы два дня на кухне: мясо, тесто, начинки, салатики — туда, сюда. А потом нас с Таиской угощала бы да бегала от стола в нашу коммунальную кухню: поглядеть, не пригорело ли, не перекипело ли, не перестоялось. Да где-то подмазать, да где-то приправки в последнюю очередь добавить, где-то помешать, где-то пенку снять… И весь концерт! Нет уж, Мариша, я все решила: идем в ресторан. Там ты будешь смирно нарядная сидеть за столом и кушать, что подадут.
— Но ведь, Зиночка, это же бешеные деньги тратить…
— Деньги — мои, — отрезала Зина. — На что хочу, на то и трачу.
После этого Марина смирилась и переключилась на другие проблемы: что надеть в ресторан, как причесаться, какие выбрать украшения. Устроившись с помощью сестры на работу по специальности, Марина вот уже четыре месяца трудилась бухгалтером в маленьком коллективе, состоящем из пяти женщин в возрасте от тридцати до шестидесяти лет. Поэтому предстоящий ресторанный выход «в люди» в столичном городе Санкт-Петербурге ее радостно нервировал. Тая принимала в обсуждении материных проблем самое деятельное участие.