Гвардия. (Дилогия)
Шрифт:
Словно выполняя его команду, Морган щелкнул кнопкой и погасил изображение.
– Остолопы, – сказал он.
– Это уже все? – поинтересовался я. – Или будет и продолжение?
– Продолжение будет, – сказал Джек. – Просто перед тем как я его включу, тебе следует морально подготовиться.
– Неужели так плохо? – спросил я, а когда он ответил, что еще хуже, резонно поинтересовался, как это вообще может быть хуже того, что мы только что увидели.
Он злобно промолчал.
– Как бы ты охарактеризовал то, что тебе удалось увидеть
– Нецензурно, – сказал я.
Мартин хохотнул коротко и нервно.
– Очень похоже на реакцию Блейна, – сказал он.
– Все готовы к продолжению? – спросил Джек и, не дождавшись утвердительно ответа, снова включил экран.
Картина, казалось, оставалась прежней. То же желтое солнце, поливающее своими лучами тот же защитный купол, та же красновато-коричневая пустыня, простирающаяся до горизонта, тот же холм посреди этой пустыни и тот же артефакт внутри этого холма.
Разница только в том, что в артефакте пробито идеальной окружности отверстие около метра в диаметре.
За исключением этой маленькой подробности, ничего не изменилось.
Те же самые джипы и груды оборудования.
Та же полевая кухня.
Но люди...
Очень сложно было разобраться и опознать кого-нибудь конкретного в кровавой мешанине расчлененных тел, оторванных конечностей, выпотрошенных внутренностей и фонтанов бьющей отовсюду крови. Мертвая рука сжимает компьютер. Чья-то оторванная голова бессмысленно смотрит в небо широко открытыми глазами. Огромная рваная рана на животе толстого мужчины в одежде цвета хаки. Майор Дэвис с оторванными ногами, так и не выхвативший из кобуры свой игольник, да и мог ли он с игольником сделать что-нибудь против той ужасной силы, что сотворила такое? Сам профессор в солнцезащитных очках, но без левой половины туловища. Труп молодой лаборантки с двумя черными отверстиями вместо глаз.
Вот тут мне стало по-настоящему плохо.
Шестнадцать трупов.
Шестнадцать людей, которые могли бы остаться в живых, прояви они хоть малейшую осмотрительность. Если бы они так не увлеклись захлестнувшей их идеей, если бы они так слепо не поклонялись научному гению своего руководителя и не пошли у него на поводу, если бы послушались майора Дэвиса, человека, видевшего смерть в лицо, если бы не уперлись в своем мнении, считая всех военных сверхосторожными и негибкими, если бы немного подождали...
Но ждать они не хотели.
Я уже упоминал, что по роду своей деятельности частенько сталкиваюсь с трупами и уже успел привыкнуть к их виду, но тут пробрало даже меня. Сцена, развернувшаяся на экране, более всего напоминала бойню. Я только радовался, что не успел перекусить после своего возвращения с Термитника.
– Ты прав, Джек, – сказал я, когда тишина стала слишком тягостной. – Как оказалось, может быть и хуже.
– Прокрутить еще разок, Макс? – спросил он.
– Спасибо, но это лишнее, все и так ясно. Сколько составляет разрыв в записи?
Аналитики удостоили меня странным долгим взглядом.
– Да если бы... – Мартин как-то странно поперхнулся.
– Мой юный друг хочет сказать, – пояснил Джек, – что разрыв в записи объяснил бы все, и присутствие в этом деле аналитиков свелось бы к минимуму. Все было бы очень просто. Мы бы просто спустили оперативникам задание найти оригинал пленки, они бы просто перевернули эту планетку вверх дном и нашли бы этот оригинал, мы бы просто прогнали его через наши машины и вычислили бы личности подозреваемых, а оперативники потом просто поймали бы десяток-другой маньяков с топорами.
– Изъясняясь столь эмоционально, не пытаешься ли ты намекнуть...
– Вот именно, Макс, – сказал Джек. – В записи разрыва нет.
– Этого не может быть, – безапелляционно заявил я. – Просто потому что этого не может быть никогда. Даже твоему десятку-другому маньяков с топорами понадобится пара минут, чтобы учинить подобное.
– Тем не менее разрыва в записи нет. Эта пленка-дубликат записи с голокристалла, установленного внутри купола, и единственный разрыв, который нам удалось обнаружить, составляет пятьдесят шесть сотых секунды, что равно тому интервалу, на который эти кретины отключали свое оборудование.
– А если пленку все-таки подделали?
– Исключено. Видеоряд голокристалла в полевых условиях подделать невозможно, а если бы даже такая попытка имела место и увенчалась успехом, какие-то следы вмешательства мы все равно бы нашли. Кроме того, они вели передачу на свой корабль в режиме реального времени, и запись с корабля ничуть от этой не отличается. Кстати, ребята с корабля и подняли тревогу. А запись подлинная, сомнений в этом нет.
– И ты хочешь сказать...
– Не притворяйся глупее, чем ты есть. Они были живы, пока не открыли саркофаг, и в следующую секунду их не стало.
– Бац-бац – и в дамки, – сказал склонный к точной терминологии Мартин.
– Но это же невозможно.
– Это факт, – жестко сказал Джек. – Другой вопрос в том, что мы этот факт пока не можем объяснить.
– Ничто не убивает так быстро.
– Излучения. ДХ-поля. Перепады давления. Другой вопрос в том, что ничто не убивает так быстро, оставляя жертву в такомсостоянии.
Да уж, подумал я.
Ты можешь лопнуть, как мыльный пузырь, или рассыпаться заживо, или сгореть во вспышке сверхновой звезды, но ни одна сила в космосе не сможет вырвать тебе глаза или намотать твои кишки на твою же шею. Внезапным перепадом давления тут явно и не пахло. Как и ни чем другим из перечисленного Морганом.
– Эксперты там были? – спросил я.
– Они и сейчас там. Просеивают пустыню самым мелким ситом, какое только могли найти, а каждую песчинку рассматривают под спектральным микроскопом. Что-то мне подсказывает, это надолго.
– Но предварительные данные они уже прислали, – сказал Мартин.
– И что там?
– Да ничего. Датчики не фиксируют остаточных фонов излучения, так же, впрочем, как и приборы самой экспедиции; перепадов давления под куполом не зафиксировано, образцы почвы не отличаются от тех, что брали до инцидента. Полный ноль.