Гяур
Шрифт:
Рад цепи на себе замкнуть,
Тирану открывая путь.
А те, кто ходит в эти дни
Рабами по земле своей,
Что смогут рассказать они
О славе легендарных дней?
Нет больше среди них людей,
Достойных родины своей!
Где души пламенные их,
Что звали из долин твоих
На подвиги бойцов?
От колыбелей
Они без чести и без сил
Ползут, рабы рабов.
Любой порок и грех людской
Владеют низменной душой,
Нет больше доблести в сердцах,
Нет человечности в глазах,
Одним прославился в наш век
Торгаш коварный, - хитрый грек:
Лишь древней ловкостью своей
Известен он среди людей,
И к голосу свободы глух
Его забитый, рабский дух.
Ярмо ему не враг, а друг
О нём жалеть не стану я.
Вот повесть мрачная моя,
И первый, кто её слыхал,
Не зря, поверьте мне, рыдал.
Вдали темнеет синь морская.
И тень, с прибрежных скал сползая.
Растет, пугает рыбака.
И кажется издалека
Что лодку там укрыл пират.
Рыбак поворотил назад,
И хоть уловом отягчен,
Н весла налегает он,
Пока далекий Порт Леон
Огней слепящие лучи
В восточной расплеснёт ночи.
Чей чёрный конь летит как гром,
И эхо гулкое кругом
То стуком кованых копыт
В ущелье диких скал кружит,
То звонкою уздой звенит?
Весь в пене конь, он словно вал
Прибоя у прибрежных скал.
Смолкает и морской прибой,
Но всадник позабыл покой:
Ничтожны бури всех морей
Пред бурею в груди твоей,
Гяур, безвестный назарей!
Но вижу я в чертах твоих
След потрясений роковых,
Ты юн, но бледный, мрачный лик
Страстями опален, и дик
Озлобленно горящий взор.
Вот он скользнул как метеор,
Я понял: ненависть и страх
Внушит османам этот
Всё ближе он, его полет
Мой изумленный взгляд влечет.
Как демон в полуночный час
Промчался он и скрылся с глаз,
Оставив до скончанья дней
Тревожный след в душе моей,
И топот черного коня
В ушах остался у меня.
Он тронул скакуна уздой
И разом скрылся за скалой,
Нависшей над морской волной,
Ему, должно быть ,страшен тот,
Кто увидал его полет!
В беззвездном небе мрак и мгла,
Но слишком ночь ему светла!
Промчавшись, бросил он назад
Как будто бы прощальный взгляд:
На миг он скакуна сдержал,
На миг на стременах привстал,
На миг... Но что в ночной дали
За рощей молодых олив
Он видит? Месяц над холмом,
Дрожит в мечетях слабый свет
И эхо разбудил мушкет,
Как будто отдаленный гром.
То знак усердья мусульман,
В ту ночь окончен Рамазан,
В ту ночь - Байрама первый час,
В ту ночь... Но кто же ты, что с глаз
Исчез? Ты, с огненным челом?
Что в празднике тебе чужом?
То скрыться хочешь ты, то вдруг
Тревожно напрягаешь слух.
Он замер, и в его чертах
Сменился ненавистью страх;
То был не мимолётный гнев,
Что вмиг румянцем заалев,
Остынет - Нет, он побледнел, -
Стал как могильный мрамор бел,
Чья мертвенная белизна
Во мраке ночи так страшна.
В седле недвижно он сидел,
Ужасный взор остекленел...
Кому-то он грозит сквозь ночь...
Вернуться, или мчаться прочь?.
Вдруг, сдержанный его рукой
Нетерпеливый вороной
Заржал и зазвенел уздой.
Так в сон, неудержим и дик
Врывается совиный крик.
Но вот коня пришпорил он -