Х 2
Шрифт:
Ну и мелкие. Не то, чтобы я испытывал к ним какие-то особые чувства, но… Это сложно объяснить. Иногда мне кажется, что если смогу спасти их, то появится шанс спасти и себя.
С такими мыслями я и шел на прорыв. Фея щедро заливала разрушенные улицы эфиром, не оставляя Иным и шанса. Да и не сказать, что они особо рвались в бой. Стоило нашей толпе вывалиться на улицу и начать стрелять, как те кто мог, бросились врассыпную.
Но при этом я видел, что те же Псы не уходят далеко. Они словно кружили неподалеку, стараясь не подставляться под удар. Я еще больше
Потому что поведение монстров шло вразрез со всем, что я о них знал. А я перебил побольше Иных, чем любая из этих восьмерок. И мне это все очень не нравилось.
Грохот и скрежет, донеслись со спины. И следом до нас докатилась волна чудовищного рева, на какой способна лишь глотка очень большого чудовища. У меня внутри все похолодело, а на затылке зашевелились волосы.
Я даже не понял как сменил ипостась на боевую, моментально обрастая броней.
— Это еще что такое? — воскликнул Норай, явно имея ввиду рев, а не меня.
Черный, вновь облачившись в рясу священника, с ухмылкой положил локоть на плечо главы клана и наклонился к его уху.
— Не хотите ли поговорить о боге нашем, Биомоде Джаггернаутовиче? Ибо скоро вы с ним встретитесь.
P.S. За песенку Черного спасибо Просто Устала. Полную версию ищите в комментах =)
Глава 16. Можно ведь просто всех убить
Это было настоящее побоище. Восьмой сектор превратился в кровавый котлован смерти, где пир разделился между Иными и свинцовым дождем. Причем первые оторвали себе кусок явно жирнее.
Чем дальше мы отдалялись от внутренней стены, тем чаще приходилось вступать в схватку. Восьмерки бежали к стенам под защиту автоматических турелей, забыв, что эти турели ставили в первую очередь для защиты от восьмерок.
Мясо и кровь были везде. Ревели дети, но их никто не слышал из-за чудовищной какофонии лая, сирен, автоматных очередей и мата. Было очень много мата, особенно в отдаваемых приказах. Но Неоякудза действовали на удивление слажено.
Была еще одна странность и такое чувство, что заметил ее только я.
Твари, что обступили особняк, продолжили следовать за нами, когда мы пошли на прорыв. Но они не нападали, как и многие другие, что встречались нам по пути.
Все Иные, что вылетали на нас лоб в лоб, старались оттяпать себе кусочек деликатеса. А те, что плелись в хвосте — наоборот старались не высовываться.
Но периодически самые шустрые, в основном из тех, что маячили на флангах, срывались в безумную самоубийственную атаку.
А иной раз все шло спокойно, твари даже впереди разбегались, уступая нам дорогу. А потом, когда их становилось слишком много, часть срывалась в голодном самоубийственном порыве. Но не все, а именно лишь часть.
Из-за этого приходилось постоянно разделять внимание. Мы знали, что движемся в плотном кольце Иных, которые не атакуют и прячутся от наших пуль. Но могут атаковать в любой момент.
Никогда не замечал за монстрами подобного поведения.
— Пятый район перекрыт, — орал один из бойцов, вернувшийся с разведки. — Там не пройти, надо двигать в обход.
Даже отсюда было видно черномазую погань, облепившую башню Пятого инквизитора со всех сторон. Монстры заполонили все подступы, лезли в каждую щель, карабкались по стенам, стараясь забраться выше.
Но Пятый сколотил себе неплохую армию за время своего правления в секторе. Он набирал себе лучших бойцов, потому что департамент щедро спонсировал. Неудивительно, что башня еще стоит.
— Надо двигать через шестой, — произнес Норай. — Там копы и армия, они должны сдерживать натиск Иных. Там граница с первым сектором.
— Нас перестреляют точно так же, как и этих собак, — возразил я, перекрикивая кавалькаду бойни.
Не стал уточнять, что если до армии дошел нужный приказ, то увидев детей они сделают все, чтобы забрать себе ценные образцы. Возможно даже подпустят нас ближе, чтобы убить наверняка.
Норай мешкал пару секунд, но затем быстро отдал приказ.
— Идем по часовой. Через седьмой район к свалке.
— Так короче, — кивнул я.
— Там банды отморозков, Восьмой.
— И они тоже сражаются с Иными за свою жизнь.
— Там Квадрада, — напомнил он тише.
— И они тоже сражаются с Иными за свою жизнь, — повторил я.
В конце концов, даже если придется в этой сумятице стрелять в кого-то еще, то лучше в восьмерок, чем в людей.
Проблема пришла откуда и ждали. Но не в том виде. Со спины раздались выстрелы. И судя по всему, это был не огнестрел, а эфирная плазма. Но даже если и так, то выстрелы были крайне редкими.
Как будто там не с Иными воюют, заполонившими весь сектор, а так, отстреливают бродячих собак. То тут встретят, то там. Разок пальнут, другой.
Мои подозрения начали складываться в ощутимую картину и вся эта битва мне нравилась теперь еще меньше.
Это не был случайный прорыв, однозначно. Инквизиция, а возможно и мэрия, навели суматохи и под шумок решили заняться своими делами. В первую очередь их дела сводились к полутора десяткам особо ценных экземпляров у меня за спиной.
Но теперь, если я прав, то это даже не прорыв Иных. Это сраный театр, в котором инквизиция контролирует все от и до. Гребаный спектакль для отвода глаз. Посмотрим прав я или нет. Как только люди с эфирным оружием нас нагонят — все встанет на свои места.
На границе с седьмым районом мы притормозили. Бедный грустный Билл, остатки бара которого сейчас полыхали огнем, скорей всего наконец эволюционировал в радостного дохлого Билла. Вот и нашел себе безопасное местечко в восьмом секторе.
Но мое внимание привлек голос, который сложно спутать с чьим-либо еще. Взобравшись на гору обломков, бывших когда-то пристройкой многоквартирного дома, я увидел с десяток дохлых Псов, пробитых арбалетными болтами.
— Шепелявый, ты что ли? — крикнул я в сторону руин, откуда слышались маты.