Х 3
Шрифт:
Зря они так категорично. Как показывает практика восьмого сектора, человек человеку друг, товарищ и брат. А еще консерва на черный день и средство отвлечения внимания Иных. В общем-то, полезное существо в быту.
— Я знаю, что вы там, — произнес я громко и сам удивился усталости в голосе. — Выходите. Нападать не рекомендую, но и сильно отговаривать не стану.
Тишина была мне ответом. Лязга металла я не слышал, когда проснулся. Тем более никаких звуков, которые мог издавать револьвер, вроде щелчка барабана. Впрочем, тут
Влажности мало, химических выбросов нет. Это там оружие постоянно клинило, слишком много мелких деталей, слишком мало хорошей смазки. Револьверы, особенно с самовзводом, тоже постоянно приходилось чистить и обрабатывать, но они все же надежней были в этом плане.
Что-то я задумался не о том, точно — старость.
— Ну долго вас ждать? Если мне придется заходить внутрь, то вы уже не выйдете.
Практика жизни в восьмом секторе показала, что уверенный голос творит чудеса. Главное говорить спокойно, а не как те борзые беззубые ублюдки. Ну, они сначала были борзыми, а затем уже становились беззубыми.
В этом мире уверенность в голосе присуща тем, кому нечего боятся. Например, политикам, городским чиновникам, жителям элитных секторов. Но не восьмеркам. И уж точно не одиночкам, бродящим по пустошам.
Даже в крохотных мозгах, прочищенных насквозь наркотой и самопальной эфирной сивухой, хватало извилин, чтобы соотнести уверенность в голосе с огромными проблемами, которые может доставить обладатель этого голоса.
Разумеется, вторым необходимым атрибутом должны быть соответствующие навыки, чтобы эти самые огромные проблемы можно было доставлять до адресата точно в срок.
Вот и эта четверка что-то там покумекала между собой и все же выудила одну здравую мысль на весь квартет.
— Мы выходим, — раздался приглушенный голос. — Не стреляйте.
В проеме показался худощавый мужчина с обветренным лицом и запавшими глазами. Он держал руки на виду, прямо перед собой. Но из-за количества намотанных тряпок, видны были только ладони.
Следом выбрались его друзья, все как на подбор. Тощие, словно вот-вот развалятся под собственным весом. Замотанные в тряпье, у всех за спинами видавшие виды рюкзаки, к которым примотано разное барахло. От сковородок до арматур.
— Кто такие, чего рыщете тут? — спросил я, добавив в голос строгости.
— Мусорщики мы, — прошамкал первый, улыбаясь. Вышло не очень из-за двух рядов гнилых зубов. — Собиратели. Ходим, ищем, что поменять можно в городе.
— Так я и поверил, что вас в город пустят.
— Если товар будет, то пустят, — быстро закивал мужчина. Видимо их старший. — Еще и накормят.
— И ночлег дадут, — подхватил второй.
— А иногда и мясо, — мечтательно закивал третий.
— Тихо! — рявкнул я, отчего все четверо подались назад. — Один говорит, остальные пасти схлопнули и не шевелятся. Откуда идете?
— Так с Канопуса
— Врешь? — спросил я. — Там радиация. Иные. Никто так далеко на север не заходит.
— Тут уже все обчистили, — проблеял мужчина. — Жрать-то хочется, вот и лезем дальше. На север. Да только нет там никакой радиации, у нас приборы.
— Аппаратура, — закивал второй, но тут же сник под моим взглядом.
— Ходить можно, токо мутантов много. Но если в сторону от города уйти, то меньше. Их к живым в городе тянет.
— Иных, что ли? — не понял я про мутантов.
— Иных, — согласно кивнул человек. — Их самых.
— Далеко на запад забирались?
— Так отсюда полдня где-то. Но мы не шибко шустрые, внимательно надо ходить, смотреть везде. Что-то замело, занесло, надо откапывать, коли приметишь…
— Видели… — я запнулся, подбирая слова. — Группу? Людоеды или каннибалы, не знаю, как их там зовут. Большая скорей всего.
— Нет, не видели, — испуганно замотал головой человек. — Нету их тут давно, всех извели. А коли есть, то на севере, далеко. Ушли все.
— Ну да, конечно, — произнес я, еще раз оглядывая четверку. — Рюкзаки вытряхнули. Живо.
Четверка попятилась, видимо решив, что я их грабить собираюсь. Да только мне их хлам даром не сдался. Однако и отпускать их просто так я не собирался.
Рывок для такой туши, как я, получился на загляденье. Все-таки даже без боевой ипостаси я значительно превосхожу возможности обычного человека.
Поэтому разделяющие нас пять метров я преодолел за мгновение, вцепился рукой в горло старшего и оторвал его тощее тельце от земли на добрых полметра.
— Если я сказал вытряхнуть рюкзаки, значит, надо их вытряхнуть. Или хочешь, чтобы это я сделал за вас?
Тот сипел и брызгал слюной, силясь вдохнуть. Ноги дергались в воздухе, лицо быстро синело, но я даже не замечал его потуг. Как только один из четверки принялся быстро стягивать с себя рюкзак, я отпустил их лидера.
Через минуту передо мной сидело на коленях четверо людей, а перед ними валялись их сокровища, добытые непомерным трудом. В основном тянули железо. Ложки, вилки, пустые консервные банки, трубки и провода. Все можно переплавить и пустить в дело.
Но хватало и откровенного хлама, вроде старых книг, кусков резины, каких-то синих мотков. Но в основном, конечно, шурупы, гайки, болты, гвозди. Все проржавевшее, разумеется. Судя по всему, выковыривали вручную, вон и лом есть у одного. И пассатижи.
И что я рассчитывал тут найти? Черепа детей? Берцовые кости? Вяленую ногу человека?
— Проваливайте, — кивнул я в сторону.
А сам развернулся и пошел своей дорогой. Вроде как можно было бы их поднапрячь, чтобы таскали нужные вещи из Канопуса в наш лагерь. Все равно бродят по пустошам, а так самим рисковать не придется.