Х-ассенизаторы: Запрещенный угар
Шрифт:
– Это станции глубинного сканирования, – пояснил он. – Их шесть, и они расположены на перпендикулярных основным телам орбитах. Именно они контролируют все передвижения в радиусе десяти парсек от центра эклиптики. Станции автоматические и оснащены боекомплектом гиперпространственных и субсветовых ракет с боеголовками из антивещества. Так что если вас заметят и захотят уничтожить, то затратят на это от семнадцати минут до тридцати секунд, где бы вы ни находились. В пределах десяти парсек, естественно. Что, возможно, и произошло с вашими предшественниками…
– Типун тебе на язык! – пожелал небесному Шныгин. – А нас каким боком эти станции касаются? Мы же невидимы.
– Может быть, да, может быть, нет, – проговорил Хаарм. – Но, только используя
– И что ты предлагаешь? – поинтересовалась Сара Штольц.
Действительно, кому, как не ей, вести подобные переговоры?
– А вот это хороший вопрос, – похвалил ее небесный. – И именно на него я с огромным удовольствием отвечу…
Черт-те где. Не спрашивайте, сам не знаю! Год тот же, это точно. Сооружение неизвестного назначения, но над дверями, если смотреть снаружи, написано не по-русски: “Оставь надежду всяк сюда входящий!” Местное время никем не измерялось. По крайней мере, вслух об этом никто не говорил.
В комнате было просторно, чисто и очень светло. Окон не было, хотя с уверенностью сказать об этом никто не мог, поскольку все четыре стены и потолок были отделаны зеркальными панелями. Поначалу эта особенность интерьера забавляла людей, но к исходу второго дня наблюдать более двух сотен отражений самого себя одновременно стало просто утомительно. Может быть, для гримерки актеров, примерочной ателье или раздевалки топ-моделей такой антураж и был бы уместен, но жить в обществе огромного количества себя самого было просто невозможно. Иначе думают только “нарциссы”, эгоисты и прочие самовлюбленные личности. К несчастью, среди шести членов команды капитана Орлова таковых не было. Поэтому, когда один из бойцов сорвал с креплений привинченный к стене стол и попытался им расколотить хотя бы одно зеркало, никто не удивился.
– Товарищ капитан, спорим, что у него ничего не получится? – предложил лейтенант Боков.
– А? Что? – повернулся к нему Орлов, выходя из состояния оцепенелой заторможенности, с которым наблюдал за попытками подчиненного разбить свою собственную физиономию. – Отставить! – тут же скомандовал он бойцу, упоенно стучавшему столом по зеркалу.
Первые пару секунд в действиях звездного воина, решившего, вероятно, стать последователем Дон Кихота, совершенно ничего не изменилось. Он продолжал мутузить столешницей отражение собственной ненавистной морды, в данном случае заменившей ветряную мельницу, а затем армейская выучка все же взяла верх над расстройством нервной системы. Боец сообразил-таки, что командир обращается именно к нему, и, уронив столешницу на пол, занял какое-то странно перекошенное подобие стойки “смирно”. Орлов эту позу не понял и вместо того, чтобы дать команду “вольно” или хотя бы ласково отчитать подчиненного, просто отвернулся к стене.
Подобная мера, впрочем, не помогла, поскольку стена была, как известно, зеркальная. И к зрелищу покосившегося бойца добавилось еще и изображение небритой физиономии самого капитана. Орлова такая картина Репина совершенно не устраивала, и он уже собрался закрыть глаза, но в этот момент одно из зеркал отошло в сторону, пропуская в помещение кристаллида.
Бронированный монстр, удивительно похожий на помесь скарабея с лысым бабуином и полудохлой ящерицей, отвратительно скрежеща ступнями по гладкому полу, прошел к тому месту, откуда боец совсем недавно выломал стол. Посмотрев на изувеченные пазы крепления, кристаллид издал звук, отдаленно напоминающий нечто среднее между паровозным гудком и сипом простуженного во время турне по Аляске циркового бегемота. Конечно, признать этот вой мелодичным мог бы только контуженый вьетнамец, но для солдат Орлова, уже изрядно задолбавшихся от звукового и визуального однообразия, даже стон кристаллида был выдающимся развлечением. И если они и не потребовали повторить его на “бис”, то только потому, что в театры и на концерты раньше никогда не ходили.
Впрочем, кристаллида просить об этом и не требовалось. Он самостоятельно провыл еще раз, после чего подобрал с пола столешницу и неуклюже попробовал состыковать ее с изуродованными креплениями. Разумеется, ничего из этого не вышло, и уродливый инопланетянин повернулся к землянам.
– Странные вы все-таки звери, люди, – на чисто русском языке проговорил он.
Капитан Орлов, конечно, не знал, где кристаллид, да и прочие инопланетяне выучили русский язык, но уже ничему не удивлялся. Нам – проще! Мы не в тюрьме… По крайней мере, некоторые из нас. Пока… В этом месте можно трижды сплюнуть через левое плечо, чтобы не сглазить! Слава богу, информацию получать есть откуда. Поэтому и знаем, что владение русским языком определенному контингенту инопланетян было встроено на генетическом уровне во время подготовки мятежа Лоны… Но это так, авторская вставка для расширения чьего-нибудь кругозора. Кому неинтересно, тот может этот абзац пропустить.
– Если бы я был ученым, непременно задумался бы, на кой хрен произвела вас природа, – продолжил кристаллид. – Мы тут, чтобы интерьер создать, пимбу за хумайкеры, можно сказать, заламываем, а вы просто берете и все ломаете. Это ж в каком инсталлярии в ваши терпукеры такую шрындырьбень закубрыкивали?..
Последняя фраза особенно впечатлила Орлова. Будь он сам кристаллидом, наверное, поразился бы удивительному словарному запасу бронированного визитера. Ну а поскольку кристаллидом его мать не родила, капитан восторгов речью ремонтника не выразил. Вместо этого Орлов просто лениво спросил:
– Ты сейчас матом ругался или как?.. Хотя – плевать! Скажи лучше, что вы с нами собираетесь делать и сделаете ли вообще хоть что-нибудь? В конце концов, мы граждане Российской Федерации, ничего в вашей стране нарушить не успели, и я требую, чтобы сюда позвали консула. Плевать, какого именно. Хоть гондурасского. Лишь бы человек хороший был.
– Можно позвать и нехорошего, – высказал свое мнение лейтенант и, поймав на себе удивленный взгляд командира, пояснил: – Я бы сейчас даже бен Ладена в бородатую рожу поцеловал – до смерти надоели эти инопланетные чучела…
– Ну-ну, – буркнул капитан и посмотрел на кристаллида. – Ты приведешь сюда консула или нам голодовку объявить?
– Без толку, – ответил кристаллид и, забрав с собой столешницу, пошел к выходу. – В случае голодовки вас усыпят, а потом накормят внутривенно.
И так – каждый день! С самого момента захвата инопланетянами “Ястреба” подобные события повторялись с пугающим однообразием. Разве что никто до сих пор зеркала в темнице (или светлице?) бить не пытался, а в остальном – полное дублирование. Орлов настаивал на доставке в камеру консула, требовал объяснить, за что его группу задержали и что с ними собираются делать. Просил позвать начальство, угрожал объявить голодовку и даже обещал сделать себе харакири, но так и не нашел, чем именно следует провести такую тонкую хирургическую операцию.
Если угрозы, требования и просьбы капитана на инопланетян и оказывали какое-то действие, то сам Орлов об этом ничего не знал. В глубине души Орлов был уверен, что, слушая его претензии, невидимое начальство пришельцев просто умирает со смеху, но озвучивать свои предположения не желал. Все-таки он являлся командиром и должен был поддерживать в подчиненных боевой дух или хотя бы его подобие.
Предъявив спине удаляющегося кристаллида целую кучу протестов, Орлов посчитал свои задачи на сегодняшний день выполненными. Несколько секунд капитан раздумывал над тем, не устроить ли подчиненным небольшой сеанс физической подготовки для поднятия боевого духа, но затем передумал. Бегать на месте было глупо, групповые отжимания смотрелись бы не умнее, да и массовые упражнения по качанию пресса группы из нескольких сотен отражений вместо поднятия боевого духа могли бы довести весь отряд до истерики. К тому же сама мысль о том, как отреагируют инопланетяне на такие мероприятия, злила капитана. Ну не хотел он бесплатно работать клоуном, и все тут!