Хагалаз. Безликая королева

Диас Отто

Хизер вспомнила лицо Иландара, его искаженное лицо, перед тем, как упала в воду, как разум заволокло, а тело потянуло на дно. «Я должна была умереть», — эта мысль глубоко засела у неё в мозгу и не давала покоя уже многие годы. В тот момент Иландар казался ей истинным королём.

— Хаара... моё имя Хаара, — произнесла она тоном, не терпящим возражений.

— Послушай, Хаара, я не разделяю твоих чувств по поводу гибели брата, и мне чужда ненависть, которую ты питаешь к новому королю.

— Он не король, а трусливая шавка, — процедила девушка сквозь зубы. — Настоящий король мёртв. Его предали.

— Вот именно, Иландар мёртв. Этого уже не исправить.

— Он должен быть отомщён.

— Хаара, в жизни такое бывает...людей убивают другие злые люди, преследующие гнусные цели.

Помни, что Иландар тоже пытался убить тебя ради трона, быть может, это отмщение за тебя.

— Как ты смеешь так говорить?! — возмутилась девушка.
– Мой брат исполнял долг, как и все мы! Ронан умер за то, чтобы наша страна никогда не подверглась опасностям из-за распрей, я готова была умереть за это, а ты смеешь осуждать Иландара? Он делал то, что делали наши предки столетиями, потому что так полагалось королю! Он никому не всадил нож в спину, мы сражались честно, и я честно проиграла.

— У тебя не было никакого боевого опыта, какая в этом честь? К тому же ты девушка.

— Иландар в этом не виноват! Я сама не хотела... я не хотела жить с этим бременем, Карлайл...

Мужчина тягостно выдохнул, чувствуя, что переубедить Хаару не удастся. Её лицо исказили враждебность и прикрытая равнодушием пытка. Рана из прошлого снова начала кровоточить.

— Хорошо, — согласился он, — тогда я поеду с тобой. У меня нет другой цели в жизни, кроме как защищать твоё высочество, пока не погибну сам. Ещё пару лет назад я сказал бы, что это безумие. Мы лишь посмотрим... и вернёмся, ты согласна?

— Как пожелаешь, — девушка отмахнулась рукой, будто пыталась избавиться от назойливой мухи, и направилась в сторону хижины, в которой они с Карлайлом ютились уже несколько лет. Размеренные дни. Сон, тренировки, отдых, приготовление пищи. Хаара уже и забыла, почему всё-таки решила научиться этому искусству, когда впервые подумала о том, что меч ещё может пригодиться. Иногда ей всё надоедало, и тоскуя по утраченной жизни, девушка уходила в лес, чтобы уединиться и послушать звуки природы. Здесь никто не донимал, не указывал, не опекал. Дворцовые своды, широкие лестницы и люстры заменили сосны, камни и душистая трава. Среди неё иногда встречался крохотный цветок палакун. Когда его касался ветер, он издавал лёгкий, едва различимый звон, а по стебельку скатывалась маленькая прозрачная капелька, похожая на слезу, от чего складывалось впечатление будто цветок кого-то оплакивает. Девушке нравилось сидеть здесь и вспоминать близких, те деньки, когда отец ещё был здоров, когда их жизням ничего не грозило, когда она могла улыбаться, шалить, объедаться сладостями. Иногда Хаара разговаривала вслух, представляя, что её слушают, но затем открывала глаза и вспоминала, что вся семья давно гниёт в склепе, что тела их уже разложились, а души попали в святую обитель Аридон, если таковая вообще существует. Она осталась последней, чудом выжившей в роду. Осознавая это, Хаара поднималась, шла обратно в хижину и продолжала делать то, что никогда не позволила бы себе раньше: крепко держать в руках меч, разучивать новые манёвры с ним и представлять, как в скором времени она отомстит ненавистному человеку. Каждый раз, когда Хаара думала об узурпаторе, её тело охватывала агония, и девушка, не способная совладать с этим чувством, нередко впадала в истерику.

«Я могла бы забыть обо всём этом, могла бы жить спокойно, как другие люди, заниматься тем же, чем и другие девушки. Но почему я вынуждена страдать снова и снова? Как мне всё это ненавистно, ненавистен ты, братец! Как смел ты умереть раньше меня? Как смел ты позволить зарезать себя, словно пса, зная, что государство свалится в ноги победителю? Эта арена убила тебя...В конце концов она убила всех нас».

***

Умиротворённая ночь раскинулась над Реведасом, и первые звёзды, выплывшие в сумрачную пелену в этот час, возвестили о своём пробуждении кротким мерцанием. Из сумбурного сна, сопровождаемого плясом красок и теней, забытых и воображаемых образов, девушку вырвал приглушённый стук. Сначала она не отреагировала, лишь перевернулась на другой бок, плотнее укутавшись в покрывало, и попыталась вернуться к тому неведомому карнавалу, что с каждой секундой отдалялся и, в конце концов, превратился в крохотную точку, расползшуюся чернильным пятном в необъятную тьму. Стук повторился. Хаара открыла глаза. Мрак обступал комнатушку, в которой она спала, но как будто слегка оторопел и отступил, когда девушка очнулась. Глубокая ночь.

Она приподнялась и нащупала в темноте меч. Кого это принесло в такое время? Снова стук. Из ряда вон выходящая настойчивость. Ступни коснулись скрипящих половиц, от которых веяло холодом. Девушка быстро пришла в сознание, бесшумно добралась до двери и, заведя за спину правую руку, крепко сжала рукоять. Сталь весила больше древесины, и обращаться с ней было сложнее, однако Хаара не сомневалась в приобретённых навыках. Она прислушалась, но по ту сторону было тихо. Щелк. Дверь приоткрылась с угнетающим стоном. «Ну давай, иди сюда». Хаара напряглась, готовясь дать отпор чему угодно, но никакой атаки извне не последовало.

— Помогите мне, пожалуйста... — тонкий надрывный голос разрушил ночную тишину. Он принадлежал мальчику, возникшему на пороге словно из неоткуда и достающему Хааре едва ли до пояса. Его лицо, невольно вызывающее сострадание, освещал призрачный лунный свет. Правую щёку уродовал порез, из которого струилась густая кровь, в темноте напоминающая яд золотисто-чёрного цвета. К босым ногам, перепачканным почти до колен, пристали сухие листья и крохотные ветки. Одежда, порванная в нескольких местах, висела на худощавом теле. Мальчик приподнял голову, посмотрев на Хаару с мольбой и прошептал: — Они убьют меня...пожалуйста, впустите. Позвольте спрятаться, — тонкие губы задрожали, готовясь издать мучительный стон. Девушка сильнее сжала пальцы, чувствуя давящий вес меча.

— Прости, — холодно сказала она, — мальчикам вроде тебя не следует бродить по ночам. — И едва малец успел понять, насколько ответ не оправдывает его ожиданий, воздух разрезал свист. Лезвие пролетело над головой мальца, что в свою очередь пригнулся, не позволив сразу же себя разрубить. Лицо его мгновенно приобрело озлобленное выражение. Он оскалился, словно хищник и, ядовито зашипев, кинулся вперёд. Маленькую голову с треском разорвало пополам появление чудовищной клыкастой челюсти. Прыжок позволил существу в одно мгновение возвыситься над девушкой и протянуть к ней руки, полностью покрытые мелкими шипами. Хаара пригнулась, выступая вперёд, так, что хищник перелетел её. Она развернулась, и в это же мгновение существо кинулось к ней, не давая возможности занести меч. Хаара пнула его в живот, и оттащила от дома. Зубастая челюсть вцепилась в руку. Девушка вскрикнула, рефлекторно ударив по твари мечом. Клыки сильнее вонзились в плоть, и Хаара нанесла ещё один рубящий удар. «Не откуси мне руку, тварь», — подумала она, стиснув зубы от боли. Кровавая струя ударила в лицо. Часть раздвоившейся головы упала к ногам, но зубы ещё впивались в мясо, пусть и несколько ослабив хватку.

Из хижины выскочил растрёпанный Карлайл с искажённым от ужаса лицом. Казалось, он только сейчас услышал шум и пришёл в замешательство от увиденного беспорядка. В одно мгновение он преодолел расстояние до девушки, взмахнул клинком и опустил на тело когтистого существа, позволив его останкам свалиться под ноги Хаары и залить их кровью. Девушка выругалась и отступила назад. Она выронила оружие и схватилась за руку, на которой расцвели несколько глубоких ран, а горячая тёмная кровь, стекая по запястью и пальцам, стремительно капала на землю, впитывающую её, словно нектар.

— Хизер! Проклятье! Что ты творишь? — бросив меч, он бегло взглянул на ранение. — В дом, давай быстро, пока яд не начал распространяться, — подталкивая девушку в спину, Карлайл завёл её обратно в хижину. Наскоро найдя свечу, он зажёг её, дабы хоть слегка осветить пространство, затянутое чернотой, и стал бегло перебирать вещи в старом деревянном шкафу. Вскоре достал оттуда бутылёк со странной жидкой смесью, порвал какую-то тряпку, смочил её и приложил к окровавленной руке. Хаара дернулась и закричала, но мужчина ухватил её за плечи, не дав подняться. В руку словно вонзилась тысяча раскалённых игл. На глазах девушки выступили слёзы. Она стиснула зубы и зажмурилась, не зная, как преодолеть нестерпимую боль.