Хакер и коллекционер
Шрифт:
Естественно, что тогда начались бы упреки в мой адрес за то, что я подозреваю ее мальчика в гнусном преступлении, и тогда никакого разговора не состоялось бы. Однако, к счастью, Николай был дома один. Видимо, он уже настолько взрослый юноша, что и самостоятельно может добраться домой из аэропорта.
Тем не менее поначалу дверь долго не открывалась. По моим подсчетам, самолет из Москвы должен был приземлиться на нашем аэродроме уже полтора часа назад, а за это время можно было и пешком успеть добраться до дома, даже отмечая по дороге свой приезд в каждой забегаловке. Впрочем, тогда он
И все-таки моя настойчивость оказалась вознаграждена. А я-то думал, что за постоянный шорох раздается из-за двери.
Николай встретил меня в роскошном банном халате, похоже, персидском. Длинные спутанные волосы он еще не успел вытереть, поэтому по его плечам, спине и груди струились тонкие линии воды. Мой приход его явно смутил, однако меня еще больше удивило его безрассудство при открывании двери явно незнакомому человеку.
– Не боитесь вот так, первому встречному дверь открывать, не спросив, кто там, Николай Рустамович? – спросил я. – А вдруг я грабитель?
Николай нервно поморщился, соображая, какую же глупость он сейчас совершил, однако довольно быстро пришел в себя. Пожав плечами, он спросил:
– Ну, и кто же Вы такой? Неужели и правда грабитель?
– А-а! Не угадали! – радостно сообщил я. – Не беспокойтесь, я хороший, поэтому неудобства причиняю Вам исключительно в силу определенных обстоятельств, которых я невольно коснулся по долгу службы и о которых собираюсь поведать Вам. А может, и сам чего узнаю. Я, собственно, за этим и пришел. Не помешаю?
Я уже знал, что он ответит, поэтому сам прошел в прихожую.
– Вы что, из милиции? – почти испуганно спросил Николай.
– Я ничего и не знаю, я только сегодня приехал...
– Мы в курсе, – спокойно ответил я, догадываясь, что ему уже сообщили о дядиных неприятностях. – Не волнуйтесь, никто не собирается спрашивать Вас о том, чего Вы не знаете.
Может быть, пройдем в кухню.
Что ж, это привычка. Даже в гостях я предпочитаю проводить время на кухне, если только там не полный бардак, как у соседа Буханцева, или хозяин не предложит поговорить в гостиной, как Кузнецов. Здесь я всегда чувствую себя хозяином положения, потому что лучше соображаю. Теперь я просто устал ждать, когда же этот тормозной, как многие программеры, юноша соизволит проводить меня куда-либо и дать, наконец, стул. Кстати, его несообразительность может сослужить мне службу: он воспринял меня как мента и не спросил удостоверения. Это хорошо. Органов многие боятся, особенно если есть за что.
Николай вошел вслед за мной в просторную кухню, обставленную по последнему слову техники, что могло служить свидетельством благосостояния хозяина. Я влез в холодильник, достал бутылку минералки и, налив стакан, сел на свободный стул. Молодой человек молча наблюдал за моими отнюдь не воспитанными действиями, а потом и сам последовал моему примеру.
– Вот что, Николай, – начал я, отхлебнув воды и перейдя на ты. – Кажется, ты знаешь, зачем я тут. Твоего дядю ограбили, убили домработницу, вынесли самое ценное, вернее, бесценное для Семена Борисовича. Короче, скажи, пожалуйста, ты рассказывал кому-нибудь о коллекции?
– Ну, не знаю, я и сам-то толком
«Боится, как бы его не приплели к делу», – молча усмехнулся я. – «Потому и врет. Ну, что ж, запугивать не будем, а рассказать правду заставим».
– Неужели ничего? – удивился я. – Семен Борисович не показал тебе ни одного ордена? И ты даже не знаешь, что там, какие они?
– Нет, ну почему, – засуетился Николай. – Знаю, конечно.
Правда, я в них совершенно не разбираюсь. Лучше у антикваров спросить.
– У каких антикваров? – тут же прицепился я. – Ты их знаешь? Или тоже... от дяди слышал?
– Вот именно: слышал. Он сам им кое-что рассказывал, а потом говорил, что то-то и то-то они оценили во столько и во столько...
– Он что-то продавать собирался? – уточнил я.
– Почти ничего. Дядя редко избавлялся от чего-либо, только иногда менялся, чтобы заполучить нужный экземпляр, – объяснил Николай. – Поэтому ему и была необходима оценка.
– Стало быть, ты знаешь что сколько стоит, – заключил я.
Николай кивнул. – А не делился ли ты с кем-нибудь информацией по этому поводу?
– Да нет, я только спрашивал, правда ли, что такое возможно. Я просто не верил, что они могут столько стоить.
– Так-так, у кого ты спрашивал? – снова спросил я.
– Ну, у ребят в группе... – замялся Николай. – Только все это просто так, несерьезно. Просто общий вопрос, ничего конкретного. Я спросил, кто-то ответил. Да и знать никто не знает, где живет мой дядя. Войти к нему в квартиру тоже непросто...
– Хм, возможно, – пожал я плечами и закурил. – Тебе не предлагаю, потому что вредно. А у меня работа нервная.
Судя по всему, Николай действительно растрепал то, что знал, у себя на курсе. Что ж, Приятелю, видно, придется заняться грязной работой: проверить личные дела каждого, кто учится с Николаем, установить, кто из них приезжал в наш город и когда уезжал. Дело нелегкое и, возможно, бестолковое, но тем не менее необходимое. По крайней мере, еще одной версией будет меньше.
Замяв в хрустальной пепельнице окурок, я решил пройти в комнату. Это было необходимо, чтобы сделать паузу и собраться с мыслями. Непринужденно меняя обстановку, в которой протекала наша беседа, я намеревался успокоить Николая и больше расположить к себе. Тогда он мог бы спокойно думать над ответами и вспомнить важные детали.
– Слушай, а фамилии этих самых антикваров ты случайно не помнишь? – спросил я, не оборачиваясь, при входе в зал.
– Нет, фамилий дядя Сеня не называл, только имена-отчества.
Помню, чудные такие, – усмехнулся Николай. – Кудияр, что ли, а другой Асмодей. Ну, прям, как чернокнижники, колдуны какие-нибудь. Жуть! Ну как с такими можно дела иметь?
– Да дела можно и не с такими иметь, – ответил я, разглядывая обстановку. На полке серванта стояла фотография, где были запечатлены брат и сестра: Валентина и Семен. Потом я заметил еще один снимок, где их дети – Коля и Маша – сидели верхом на ослике, видимо, находясь где-то на юге. Хм, забавно. Внезапно это навело меня на мысль.