Хакер
Шрифт:
– Вот вечно вы, женщины, все сводите к этому! – притворно возмутился Кожухов.
– Можно подумать, мужчины – к чему-то другому.
Позже Андрей не раз возвращался к этому диалогу. Вернее, к сказанной Ланой фразе: «Что ж мы, так и будем все друг от друга скрывать?» Он и сам понимал, что скрывать от любимого человека нельзя ничего – это нечестно, непорядочно, неправильно в принципе. Но как тогда быть с его сталкерством, с похождениями в альтернативной реальности? Ведь расскажи он такое – Лана сочтет его сумасшедшим. Или, хуже того, подумает, что он над ней издевается, и прервет едва начавшиеся отношения. Но даже если все-таки рискнуть и рассказать – как тогда быть с данным Зану обещанием не открывать никому истинную природу его подарка? Казалось бы, какая ерунда, Зан даже не человек, но Андрей чувствовал, что не в силах нарушить данное слово. Но тогда есть ли смысл рассказывать Лане о параллельном мире вообще? Шанс на то, что это станет причиной их разрыва, достаточно велик, во всяком случае сейчас, когда они еще не очень хорошо знают друг друга. К тому же этот разрыв навредит не только
Глава 7
Андрею так не терпелось взяться наконец по-серьезному за распутывание шпионского клубка, что поначалу он хотел выехать в Мончегорск сразу же после работы в пятницу. И выехал бы, будь он один. Но в том-то и дело, что теперь с ним собиралась ехать и Лана. Отговаривать ее он больше не собирался, и вряд ли эта попытка к чему-нибудь привела бы. Да, по правде говоря, Кожухов был даже и рад, что любимая будет с ним рядом. Хотя бы уже потому, что да – он действительно полюбил Лану, и ее присутствие делало его счастливым. Опасался ли он за безопасность подруги? Разумеется! Но еще сильнее он бы переживал и волновался, если бы уговорил Лану остаться. Зная ее характер, он не мог дать гарантий, что та усидит в городке и не помчится ему на помощь. А это было куда опасней и непредсказуемей, чем если она с самого начала будет с ним. Да и предстоящее наблюдение, что ни говори, осуществлять вдвоем было не только сподручнее, но и в самом деле единственно возможным решением в том случае, если следить придется не только за Копчиком, но и за кем-то из хозяев.
А еще он подумал вдруг, что снова в какой-то мере становится сталкером. Даже если не брать во внимание факт, что вокруг городка могут до сих пор находиться остаточные воздействия Зоны Севера, то, чем сейчас придется ему заниматься – тоже, по сути, сталкерство со своими аномалиями и монстрами, пусть последние и скрыты под человеческими личинами. Ну а Лана… Что ж, она станет его верной спутницей, ведь женщины-сталкеры ничем не хуже, а порой даже лучше – храбрее и находчивее мужчин, в этом он лично убедился на примере Олюшки из группировки «ОСА» [2] , да и Светуля с Анютой оттуда же вряд ли были менее достойными сталкерами, хотя сами себя по известным причинам таким определением не именовали. Так что когда они с Ланой побудут почти что такими же сталкерами вместе, проще будет ей потом рассказывать и о его сталкерстве в параллельном мире – больше шансов, что она в это поверит.
2
«ОСА» – бандитская группировка Мончетундровска (аналога Мончегорска в альтернативной реальности), состоящая из трех молодых женщин и названная по первым буквам их имен – Олюшка, Светуля и Анюта. См. романы «Зона Севера. Взломщик», «Зона Севера. Двуединый».
Андрей больше не думал о том, брать или не брать с собой Лану. Однозначно брать. Но тогда выезжать вечером в пятницу было не очень удобным. Самому-то себе Кожухов уже признался, что любит Лану, и ей об этом тоже сказал, но приехать с ней к родителям как со стопроцентно будущей женой он пока не мог. На эту тему они с Ланой попросту еще не говорили – вероятно, оба понимали, что еще рано принимать такие решения, сначала нужно присмотреться и притереться друг к другу, все-таки им не по восемнадцать лет, чтобы сразу бежать в ЗАГС. Впрочем, кто их знает, современных восемнадцатилетних, да и не в этом, собственно, дело… А дело в том, что Кожухов знал, как воспримут этот его шаг родители, особенно мама: если привез с ночевкой – значит, привез как жену. И что он потом станет им объяснять, если окажется, что это не так? Нет уж, в гости к родителям они непременно заедут, и Лану он представит как свою девушку – тут-то притворяться ни к чему. Но заедут днем или вечером, не слишком поздно, чтобы разговор о ночевке не имело смысла и начинать. Правда, Андрей не подумал, что будет делать, если за субботу слежка не принесет результатов. То есть мысль мелькала, но он ее пока отогнал, словно муху, – возникнет проблема, тогда и будем ее решать. А поскольку мышление Кожухова было теперь очень быстрым, то и решение уже промелькнуло, даже целых три: вернуться для ночевки в городок, снять номер в гостинице или все же остаться у родителей с учетом текущих на тот момент обстоятельств.
Короче говоря, Кожухов принял решение выезжать ранним утром в субботу, о чем и сообщил Лане. При этом он невольно ухватил обрывок ее мыслей: «…не ночевать у родителей», и лишний раз порадовался сообразительности и такту любимой.
Из городка Андрей выехал первым. Наверное, уже не было смысла прятаться – слухи разносятся быстро, тем более в коллективе, где работают не только мужчины, – но все же и Горюнова, и Кожухов решили пока свои отношения не афишировать. Хоть они и договорились ранее, что если кто спросит, тогда скажут, что ездили знакомиться с родителями Андрея. Но то – если спросят. А самим нарываться все-таки не стоит. И дело тут было не только в сплетнях, а и в той причине, по которой они на самом деле ехали в Мончегорск. Главной причине, основной. Хотя теперь уже Андрей и сам не мог точно сказать, что для него важнее: представить маме с отцом свою девушку или вычислить шпионов. Но это лично для него было важно и то, и другое. А вот для общего дела, для безопасности проекта, разумеется, единственно важным было второе. Поэтому на всякий случай подстраховаться не мешало.
Договорились, что Кожухов подождет Лану возле озера Пасма, на месте его недавней аварии. Подруга сама попросила об этом – хотела посмотреть, где ее возлюбленный едва не погиб, не успев этим самым возлюбленным стать. Сказано было вроде как в шутку, но глаза Ланы оставались серьезными, и Андрей почувствовал – или все-таки прочел мысли, хоть изо всех сил и пытался такого не делать, – что для подруги это действительно важно. Это было некоторой поворотной точкой, от которой зависело течение ее будущей жизни: с Андреем или без него. Но и для самого Кожухова авария не прошла бесследно, ведь не попади он тогда в клинику – не закрутилась бы вся эта карусель со шпионскими играми. Впрочем, какие тут игры! Да и в любом ведь случае уже все происходило, только Андрей об этом не подозревал. И скорее всего, все равно узнал бы, только позже. А вот сблизились бы они при этом с Ланой – кто знает. Так что, наверное, не зря говорят, что все, что ни делается, – к лучшему.
Утро выдалось ясным, безветренным, а в лесу и вовсе веяло сказочным очарованием и безмятежностью. Неподалеку от места аварии Андрей остановился. Вышел из внедорожника, вдохнул полную грудь холодного, вкусного, уже пахнувшего приближающейся осенью воздуха. Это его взбодрило. Он вскинул запястье с браслетом; Лана собиралась выехать через пятнадцать минут после него, можно было пока погулять.
Кожухова невольно потянуло к тому месту, где кувырнулся и полетел под откос «Север». Мох возле дороги, сразу под откосом, был содран. Туда Андрею спускаться не хотелось. А вот там, где он сейчас стоял, дорога почему-то привлекла его внимание. Точнее даже – приковала. Ноги будто приросли к этому месту. И в память тотчас ворвались те ощущения беспомощности, которые он ощутил, давя на бесполезную педаль тормоза. Потом случилось нечто странное: «запись» с воспоминаниями словно крутанули на быстрой перемотке назад… Он ехал по лесной дороге, но видел это так, словно смотрел со стороны. Картинка резко приблизилась – так, что стало видно одно лишь переднее колесо «Севера». И вот, будто в рапидной съемке, оно наехало на камень… Небольшой – с грецкий орех, но угловатый, неровный, с острыми кромками. Ребро узора протектора подцепило каменный орешек, словно хоккейная клюшка шайбу, и метнуло под днище автомобиля.
Все это длилось лишь пару секунд, не больше, а потом Кожухов снова воспринимал действительность как она есть. Он проморгался и тряхнул головой. Что это было? Воспоминание? Но он не мог этого помнить, потому что не мог тогда смотреть на «Север» со стороны – он находился за рулем. Тогда что – он просто на секунду-другую заснул, вот так, стоя на месте, и увидел сон? С учетом, что спал он в эту ночь мало, в принципе можно было согласиться и на такую версию. Тем более автомеханик, ремонтировавший после аварии машину, как раз про возможность удара по трубке камнем и говорил. И все же поверить в то, что он вот так взял – и уснул, было сложно. Ну а что тогда проще? Предположить, что это действует остаточная аномалия Зоны Севера? Но как именно она тогда сработала – нанесла опасную пробоину или «показала» ему, как это происходило? Вряд ли и то, и другое сразу; какими бы странными порой аномалии ни были, но чтобы уж совсем несуразными – нет, вряд ли. А вот то, что она могла нанести повреждение, – вполне. Хотя по этой дороге столько раз уже проезжали, и почему-то аномалия бездействовала. Возникла недавно? Но тогда придется предположить, что Зона Севера набирает силу, а с чего бы ей вдруг это делать? Даже думать о таком жутко… Но если допустить, что пробоину в трубке все же устроила некая аномалия, как объяснить то, что он только что «увидел»? Разве что в его мозг опять кто-то залез, только теперь не читал его мысли, а записал туда ложные воспоминания?.. В принципе, логика была бы понятна – чтобы отвести подозрение от Хопчина, если дело все-таки в нем. Но как это можно было сделать? Ведь какое-либо оборудование, медицинское в том числе, было сейчас далеко – в нескольких километрах отсюда. Или ему сделали эту «запись» раньше, в один из тех моментов, когда он ощущал чужое проникновение в мозг, а сейчас, получившее толчок от вида места аварии, оно вырвалось из подсознания наружу? Это казалось очень похожим на правду, хоть и попахивало фантастикой. Впрочем, он с учетом сталкерского опыта, а также всего произошедшего в последние дни уже совсем по-другому смотрел на то, что раньше посчитал бы чистой фантастикой. Впору и в самом деле опять считать себя полноценным сталкером и признать, что Зона Севера продолжает действовать, пусть теперь все чаще и в другом ракурсе. Такое вот замутненное Помутнение…
– Ты что, уснул? – раздался вдруг совсем рядом голос Ланы. – Ору ему, ору…
Андрей обернулся. Зеленая «Лада Норд» стояла рядом с его темно-коричневым, почти черным «Севером». А его любимая девушка была и вовсе в двух шагах от него.
– Ты знаешь, – улыбнулся Андрей, – а ведь, похоже, и правда уснул. И даже сон видел. Веришь?
Теперь он и в самом деле стал думать именно так. Иначе не мог не услышать подъехавшего автомобиля и Ланиных окриков. Что ж, по крайней мере в этом случае реальность победила фантастику. А главным подозреваемым в поломке тормозов по-прежнему оставался Сашка Хопчин.
Это Кожухов и поведал Лане. Но та, похоже, его уверенности не разделяла. Она долго хмурилась, разглядывая срытый кувырнувшимся «Севером» мох, а потом задумчиво произнесла:
– Не уверена, что ты заснул. Ты вообще когда-нибудь засыпал стоя?
– Нет, но все когда-то случается впервые, – попытался отшутиться Андрей.
– Я бы еще поверила, если бы ты трое суток до этого не спал и пахал до одурения. Но ведь ты спал этой ночью?
– Спал, – вынужден был согласиться Кожухов. – Меньше обычного, правда.